что они намекают. Один из адмиралов негромко засомневался: дескать, с какой радости Счастливчик станет помогать Советам. Хадфилд буркнул:

— Просто я неудачно пошутил.

И он вдруг начал вспоминать славный боевой путь американского флота: сражения с англичанами времен за независимость, стычки броненосных мониторов северян и южан, а также многочисленные интервенции южнее мексиканской границы.

Остальные поддакивали насчет войны с Испанией. Сильно развеселились старики, когда заговорили о событиях третьей четверти прошлого века — в те годы флот водрузил звездно-полосатые флаги над семью десятками безлюдных островов, разбросанных по Тихому океану и Карибскому морю. С этих клочков суши вывозили ценнейший сельскохозяйственный продукт — сушеное птичье дерьмо, используемое в качестве удобрений.

Чуть позже, когда они сошли на берег, помощник министра шепнул советским представителям:

— Господа, поверьте, я искренне желаю успеха вашей миссии. Можете посетить причалы, где стоят недостроенные корабли. Сами посмотрите, в каком они состоянии. Я, со своей стороны, буду лоббировать ваш проект. Но… — он покачал головой, — очень сомневаюсь, чтобы нам удалось протащить эту сделку через все бюрократические инстанции.

Верфь находилась неподалеку от военно-морской базы, так что автомобиль довез их за какие-нибудь четверть часа.

Охрана верфи была предупреждена о посетителях, у ворот предприятия их встретил сам технический директор мистер Берне. Солидный немолодой человек подобострастно лебезил, называл гостей «господа большевики» и всячески расхваливал свой застоявшийся товар. Вместе с профсоюзным активистом, которого звали Франческо Ликато, они тщательно осмотрели проржавевшие туши линейных кораблей. Завершив инспекцию, Матвей Аристархович авторитетно заявил, что имеет смысл говорить о покупке лишь одного линкора — «Род-Айленда».

— Полностью с вами согласен, — закивал Берне. — Если договоримся, из этой груды металла всего за год можно будет сделать конфетку.

Они с Биберевым быстро нашли общий язык. Американец прикинул необходимый объем работ и приблизительную смету, а красный флагман настойчиво уточнял, какие изменения следует внести в конструкцию: новые двигатели, усиленное бронирование бортов и палубы, дополнительные зенитные установки и так далее. Слушая их, Ликато радостно скалился и предвкушал, сколько рабочих мест прибавится благодаря этому контракту. Такая идиллия продолжалась, пока Матвей Аристархович не проговорился, что вашингтонские политики пока не дали добро на продажу линкора Советскому Союзу.

Лица у американцев сразу вытянулись, взгляды стали злыми, а тон — сухим. В гробовом молчании судостроители отвели гостей к воротам. Здесь Биберев, пытаясь спасти ситуацию, заметил:

— Мистер Хадфилд говорил, что еще не все потеряно. Он надеялся на помощь какого-то Счастливчика.

— Лаки Лучано? — прошептал внезапно побледневший технический директор. — Он-то здесь при чем?

Профсоюзный деятель, напротив, сразу повеселел. На его лице снова заиграла приветливая улыбка. Ликато радушно угостил москвичей ароматными гаванскими сигарами и глубокомысленно произнес:

— Интересная мысль. Сам Лучано, конечно, вам не поможет, это не его территория. Но вообще мафия могла бы лоббировать контракт. Я обязательно переговорю с Тони Каноцци.

Берне задрожал, словно его прошиб озноб, и взмолился, чтобы Франческо не упоминал его имени. Профсоюзник презрительно отмахнулся, проводил советских заказчиков до самой машины и еще раз заверил, что обратится за консультацией к очень влиятельным людям Сан-Франциско.

Прощаясь, Ликато осведомился, не желают ли дорогие господа большевики получить в подарок какую-нибудь безделушку. От одной мысли об этом запуганный бесконечными кампаниями красного террора Биберев пришел в ужас — не приведи Господь, в НКВД пронюхают и припаяют получение взятки от поганых империалистов!

Каростин, наоборот, ничего не боялся, поскольку знал, что высочайший почитатель его романов со снисхождением относится к мелким безобидным слабостям беспартийной интеллигенции.

— Была у меня одна мечта, но тут вы помочь не сумеете, — с искренним огорчением сказал Михаил. — Я слышал, что в Америке свободно продают оружие, но вчера в магазине ничего не вышло.

— Разумеется, не вышло, — улыбнулся Франческо. — Надо получить разрешение в полиции, а для иностранца это довольно сложно. Какую игрушку вы приглядели — надеюсь, не крупнокалиберный пулемет?

— Уймись, Мишка! — простонал флагман.

— Перестань нервничать, — шикнул на него по-русски конструктор. — Как ты понимаешь, это секретарь профкома, а не шериф и разрешений на продажу оружия не выдает. Мы просто ведем светскую беседу… — Он снова перешел на английский: — Я не хочу пулемет, Франческо. Мне очень понравился револьвер «смит-и-вессон» под патрон «магнум» калибра триста пятьдесят семь.

— Прекрасный выбор, — одобрил Ликато. — Приятно иметь дело с грамотными людьми.

Когда захлопнулась дверца и машина покатила по автостраде в сторону Сан-Франциско, Биберев принялся читать нотацию: мол, мы находимся в ответственной, государственной важности загранкомандировке, а потому обязаны вести себя как подобает советскому человеку, и всякое такое пятое-десятое.

Михаил даже не стал слушать этот бред. Удружила сестрица, выбрала себе супруга-труса. Он устал повторять старому козлу, что они работают под прикрытием едва ли не самой серьезной службы НКВД — Главного управления госбезопасности. Им спустят любые прегрешения, лишь бы удалось добиться результата. Но не объяснять же все это заново, да еще в присутствии американского шофера, который запросто мог оказаться агентом ФБР, понимающим русскую речь. К тому же бесполезно Матвею что-либо объяснять — жизнь слишком часто и жестоко била потомственного морского офицера, он теперь цвета собственных подштанников боится…

Наконец их «форд» вылетел на Маркет-стрит, главную улицу Фриско, и Михаил лениво проговорил по-русски:

— Останови-ка здесь, любезный.

Водитель послушно отпустил педаль сцепления, нажал на тормоз и только тогда сообразил, что выдал себя. Ухмыляясь, Каростин кивнул ему на прощание и сказал:

— Что, земляк, у Колчака в Осваге служил? Ну, передавай привет мистеру Гуверу.

Управляемая бывшим белогвардейцем машина растворилась в разноцветном потоке «фордов», «шевроле», «кадиллаков», «ситроенов» и прочих «крайслеров». К этому времени Биберев немного успокоился и спросил:

— Думаешь, он был из ФБР?

— Не знаю… — Михаил равнодушно передернул плечами. — Главное, что мы при нем не сказали ничего лишнего… А не перекусить ли нам, дорогой зятек? Гляди, какая симпатичная рыбка.

Рыба, о которой он говорил, была нарисована на вывеске ресторана, где кормили дарами океана. В полупустом зале обслуживали мгновенно: официантка расставила на столике салаты из крабов и морской капусты, внушительные порции жареного лосося, бутылки кока-колы и пива. Однако просьба принести побольше хлеба вызвала легкую панику. Удившись, что правильно поняла заказ и что странным клиентам оказалось мало стандартной порции из четырех галет, девица сделала изумленные глаза, но хлебцы таки принесла.

— Опять маловато, — заворчал Биберев. — Просил же эту дуру принести побольше.

— Не переживай, обойдемся. Невкусный у них хлеб, пресный.

— Дикая страна. — Матвей Аристархович вздохнул. — Ничего эти ковбои в еде не понимают.

Флагман пребывал в прострации с тех пор, как уразумел, что его замысел покупки линкора благополучно провалился. У него снова разыгралось воображение, и