У меня просто не хватает слов, чтобы выразить свое удовольствие, которое я получил при знакомстве с состоянием сельского хозяйства Дании. Мой глаз отдыхал, во мне рождались самые добрые чувства любителя отменной работы, когда я обозревал посевы на датских полях. Признаюсь, однако, что с радостью соседствовало разочарование. Радость порождалась тем, что обычные люди могут так возделывать свои поля, получать такие превосходные урожаи всех культур, иметь такую высокую продуктивность скота и ведения земледелия. Горечь же проистекала из того, что я, конечно, не мог, вступая в спор, доказывать, что наше сельское хозяйство не хуже. Увы, их хозяйство, основанное на капиталистической базе, находилось намного выше нашего, социалистического, которое, казалось бы, организационно должно обладать преимуществами. Мы же, к сожалению, далеко отставали. Думаю, что и сейчас отстаем от датчан. Дания – сплошная равнина, несколько похожая на украинские степи, но с тем преимуществом, что ее земледельцам климатически помогает географический пояс, в котором она расположена. С моря дуют влажные теплые ветры. Дания – страна с мягким климатом, благоприятным для сельского хозяйства. Если при современных методах возделывания почвы пахотный слой имеет недостаточное количество питательных веществ, то этот недостаток компенсируется химией, которая дополняет природу и дает возможность каждой культуре получить питание в нужном количестве. Общий вид полей там изумителен. До поездки я кое-что прочитал о сельском хозяйстве Дании, но увиденное меня поразило. Приятно было смотреть на труд человека, на урожай, созданный его руками, и высокопродуктивный скот. Нам надо еще много работать, чтобы поднять сельскохозяйственное производство хотя бы до близкого уровня.

Там мы видели хозяйства разных масштабов. Показали нам владение небогатого (в их понимании) фермера, а в нашем понимании это кулак. У него насчитывалось несколько коров и свиней и все было организовано так, чтобы не дать задушить себя более сильным фермерам и чтобы максимально выгадать при той конкуренции, которая там существует. Если бы он не смог выдержать конкуренции, то разорился бы и стал отбросом для пополнения армии безработных.

Больше всего поразил меня молочный скот. Собственно говоря, вся Дания – это огромная молочная ферма. Не знаю даже, кто может с ней в этом конкурировать? Возможно, голландцы не уступят. Однако и другие Скандинавские страны тоже имели отлично поставленное молочное производство. В данном случае я говорю лишь о Дании и ее хозяйстве. Когда мы заходили на любую ферму, то видели образцовый порядок: чистоту, организованность, таблички с обозначениями животных и показаниями процента жирности молока. Продуктивность коров выражалась не в литрах, как у нас, а в содержании жиров. Мы шли мимо табличек, и у меня перед глазами мелькали цифры 4,5; 4,7; 5,0; 5,2; 5,5; и вдруг 7,0 % жирности! Просто мечта. А датчане вот сумели! Правда, тоже у единичных животных. Средняя жирность составляла 5 %, а 4,5 считались низкими. У нас на табличках указывается только удой в литрах от каждой коровы. Литр – это мировая единица измерения, но содержание жира в молоке – определение продуктивности скота, его ценности. Если у них 5 %, а нас вдвое ниже, то, значит, наши два литра молочной воды равноценны их литру жирного молока.

Во время посещения первой же фермы ее хозяин подарил мне телку. Побывали мы и на выставке. Не знаю, была ли она приурочена к нашему приезду или просто являлась очередной сельскохозяйственной выставкой. Там широко представили животноводство. Пригласили всю нашу делегацию, так что все видели примечательную картину.

Выставка напомнила мне ярмарку, которую я видел подростком в Донбассе. Ярмарка в Юзовке всегда начиналась 14 сентября. Крестьяне вывозили для продажи свиней, гусей, уток, кур, индеек, другую сельскохозяйственную продукцию. Там велась вольная торговля. Здесь – выставка, поэтому она имела более организованный характер: спланирована по секторам, заполнявшимся различными видами животноводческой и птицеводческой продукции, имела нарядный вид, да и люди тоже были нарядно одеты. Потом началась демонстрация лошадей разного назначения. Показывали публике таких животных, которые могли бы служить примером, чтобы каждый хозяин смог познакомиться с лучшими образцами и перенять опыт. Затем стали выводить коров и быков. Они тоже производили сильное впечатление. Тут же давалась характеристика всем животным. На выставке мне подарили двух телок и бычка. Я распорядился, чтобы Министерство сельского хозяйства СССР взяло их на особый учет и передало в научно-исследовательское учреждение. Пусть там поработают с ними и получат от них высокопродуктивное потомство.

Для ведения племенного животноводства в СССР мы, конечно, пользовались не только животными, получаемыми в подарок. Такой скот мы сами покупали в Дании и в других странах. Вообще-то Дания – малая страна, которая вынуждена пробивать на рынок сбыта свои молочные продукты и бекон. Бывали случаи, когда ее социал-демократическое правительство буквально умоляло нас что-то купить, поскольку в стране было затоваривание и не находилось сбыта. Перед выборами в фолькетинг, чтобы привлечь голоса фермеров в пользу кандидатов от социал-демократов, правительство стремилось организовать сбыт. Закупка Советским Союзом сельскохозяйственных продуктов в Дании свидетельствовала, что такому правительству народ может доверять, ибо оно на основе дружеских отношений с СССР сумеет организовать сбыт сельскохозяйственных продуктов. Так фермерам обеспечивался надежный рынок.

Маленькая страна, а делает буквально чудеса. Да, я понимаю, что чудеса – это для нас. А для других стран тут уже давно завоеванные позиции и никаких чудес нет. Я и сейчас, как прикрою глаза, явственно вижу ту выставку и ее замечательные экспонаты.

По программе визита, составленной правительством Дании, планировались встреча и обед с королем[796] в его загородном дворце. Настал день и час нашего отъезда на обед. Это неподалеку от Копенгагена. Мы были там в летнее время, так что Дания имела вид разрисованной картинки. Прибыли во дворец. Встретила нас королева с двумя дочерьми. Король, большой любитель охоты, к нашему приезду собирался как раз вернуться и, видимо, запоздал, как это бывает на охоте. Заняли нас пока какими-то разговорами. Вскоре приехал и король – обычный человек, вовсе не такой, о каком мы составили себе мнение заранее, внешне ничем не выделявшийся, и королевского на нем ничего не было: ни мундира, ни регалий. Он вышел к нам в обычном костюме, немолодой уже человек с лицом вовсе не столь холеным, как изображаются обычно короли. У него вообще было простое лицо, и в зависимости от точки зрения того, кто его рассматривал, короля можно было принять за человека любой профессии.

Посол предупредил нас, что король – охотник. Поэтому в подарок ему мы привезли тульское ружье с вертикальным расположением стволов, новинка у нас, хотя в Европе подобные ружья уже использовались. Я лично имел бельгийские и немецкие трофейные ружья такого типа. Наша тулка, конечно, была отменно изготовлена и с хорошим боем. Тульские ружья могут конкурировать с чем угодно, смело вступать в соревнование. Советские стрелки с отечественными ружьями успешно выдерживают состязания со стрелками с западным оружием… Преподнес я подарок. Когда мы стали собирать для короля ружье, он проявил нетерпение и сам начал сборку, а я ему помогал и, увы, запутался, потому что из таких ружей стрелял редко. Мне больше нравились классические, с горизонтальным расположением стволов. Тогда я попросил начальника моей охраны товарища Литовченко[797] показать, как его надо собирать. В результате мы на практике обучили короля. Видимо, у него тоже не было такого ружья, потому что он проявил полное незнание его устройства. Мы видели, что ему все это очень приятно, подарок ему понравился. Нам это тоже доставило удовольствие.