Я собираюсь развернуться и пойти обратно в женскую часть, но неожиданно на мою талию ложится рука, а в ухо начинает шептать низкий, прокуренный голос:

– Сигарету будешь?

– Не курю, – бросаю я Нику, даже не взглянув на него, и собираюсь уйти, как он снова хватает меня по-хозяйски за талию.

– Не уходи. Побудь со мной. Я соскучился по тебе почти за сутки. Как твое утро?

– Такое же дерьмовое, как и ты.

В ответ он ухмыляется и, оперевшись спиной на стену из красного кирпича, подносит к зажатой между зубов сигарете зажигалку, защищая пламя ладонью. Не вытаскивая сигарету, он выдыхает дым, убирая зажигалку в карман куртки.

– Не боишься получить рак легких? – спрашиваю я, прислонившись к дереву рядом.

– Я об этом не думаю, – говорит он, выдыхая после второй затяжки. – Может, попробуешь и поймешь, что кайф главнее здоровья? – Ник протягивает мне тлеющую сигарету.

Я качаю головой.

– Воздержусь. Мне пора, надо еще кое-что подготовить к завтрашнему дню.

Я собираюсь уйти во второй раз, но Ник снова меня останавливает.

– Погоди. Ты кое-что забыла в моей машине, точнее, обронила.

Повернувшись к нему лицом, я вижу, как он засовывает руку в карман и достает что-то блестящее. Это маленький кулон на тоненькой золотой цепочке, который подарил мне очень дорогой человек. Рефлекторно дотрагиваясь до шеи, я в панике замечаю, что она абсолютно голая, подбегаю к Нику, а затем, оказавшись достаточно близко, выхватываю свое сокровище и бережно прижимаю к груди.

– Где он был? – спрашиваю я, но, когда Ник собирается ответить, нас окликают знакомые голоса.

– Что вы здесь делаете? – спрашивает Коди.

Вот и встретились. С Ником я совершенно позабыла о парнях и о том, что они направлялись в эту сторону.

– Амали вчера оставила кулон в моей машине, вот я и вернул его, – спохватывается Ник, увидев мою растерянность.

– Амали? Что за дурацкое искажение имени? И что ты делала в его автомобиле? – недовольно интересуется Коди и, нахмурившись, складывает руки на груди.

Я бросаю взгляд на Логана и вижу, как он осуждающе смотрит на друга.

– А это не твое дело, понял? – рычит Ник. – Амали вчера ездила со мной на пляж, и не надо здесь хмуриться. Насколько мне известно, она не твоя девушка, чтобы ты задавал ей такие личные вопросы.

– Вы встречаетесь? – игнорирует его Коди, обращаясь ко мне.

Я хочу высказаться, но меня снова опережает Ник:

– Даже если и так, то что? Ревнуешь? Или, быть может, завидуешь?

– Послушай хорошенько, Доминик… Если я задаю вопросы, она должна на них отвечать. Мы как брат и сестра, а значит, у нас нет никаких тайн друг от друга, даже если дела касаются чего-то личного. Плюс я знаю, какой ты подонок, а значит, не намерен закрывать глаза на ваше общение.

– Я тебя услышал, – ухмыляясь, говорит Ник и, выкинув окурок в урну, засовывает в рот пластинку жвачки. Подойдя вплотную к Коди, он продолжает: – А теперь услышь меня. Сейчас Амали принадлежит мне, и, как бы тебя это ни бесило, ты должен понять и уяснить, что она моя. Когда она будет свободна, ты об этом узнаешь.

Меня накрывает волной ярости от такого нахальства. Ник расценивает меня как какую-то вещь, которая сейчас его, но, когда игрушка сломается, он выкинет ее на свалку.

Хочется закричать на Ника, а потом кинуться на него с кулаками. Но я не успеваю предпринять что-либо, потому что он скрывается за углом очень быстро. Посмотрев на Коди, я замечаю его злобный взгляд, чуть ли не мечущий молнии направо и налево.

– Не позволяй ему так говорить. Не позволяй обращаться с собой как с вещью, – злобно процеживает Коди и, кинув на меня грустный взгляд, добавляет: – Увидимся.

Логан, посмотрев на меня, качает головой и следует за другом. Я остаюсь одна во дворе мужского корпуса. От меня как будто все отвернулись. Ощущение неловкости и неуверенности в себе такое сильное, что я топчусь на месте, кусая губы.

Мне нужна машина, чтобы уехать от безумия, творящегося вокруг, как можно дальше.

Когда я иду обратно в общежитие, думаю над тем, что произошло. Если бы не Ник, мне бы удалось помириться с Коди, хоть мы и не ссорились, но все же. Слова Ника сильно задели Коди. Я чувствую себя виноватой. Но, может быть, так оно и есть? Вдруг если бы я избегала Ника, он бы в итоге отстал и ничего бы не случилось? Разве я не говорила что-то подобное?

Хочется исчезнуть на время или вообще навсегда. Меня буквально разрывают противоречия. Я совсем растеряна, запутавшись в понятиях «хорошо» и «плохо».

Опасно.

Опасно привыкать к Нику, даже просто строить с ним какие-либо отношения. Мы будто бы ступили на территорию войны и боремся друг с другом. Он проверяет меня, пытаясь понять, сколько же я вытерплю, а я тем временем изучаю, на сколько у него хватит сил, как скоро он сдастся.

Направляясь по коридору к нашей с Нелли комнате, я стараюсь прогнать из головы ненужные мысли, когда вдруг торможу перед дверью, потому что на ее ручке завязан красный шарф.

Какого черта?

Хочется яростно распахнуть дверь и задать этот вопрос вслух. Мы же договорились, когда поселились здесь, что никаких красных вещей на ручках!

Я не могу зайти туда просто из-за того, что скорее всего сразу же покраснею.

Не зная, что делать, оглядываюсь по сторонам, будто где-то там должна находиться помощь. Увидев в конце коридора окно и подойдя к нему, снимаю рюкзак, в котором ношу нужные мне вещицы, и кидаю его на высокий подоконник, а затем прыгаю следом. Усаживаясь поудобнее, расстегиваю «молнию» и скидываю куртку с плеч, а после достаю не прочитанного до конца Марка Твена.

Окунаясь в историю «Принца и нищего», потихоньку забываю про красный шарф, а вскоре и вовсе охладеваю к идее взорвать все вокруг, когда они закончат.

Но спустя три часа, когда уже начинает темнеть, я начинаю беспокоиться. Не уснули же они там в обнимку? Спрыгнув на пол и взяв свои вещи в руки, я сотню раз прошу прощения у неба и без запинки распахиваю дверь.

Однако я увидела совсем не то, что ожидала…

Нелли сидит зареванная на кровати. Ее плечи сотрясаются от рыданий. Убрав шарф с ручки, я кидаю его в сторону и, захлопнув дверь, сразу же подхожу к девушке. Увидев меня, она бросает взгляд на красную тряпку за моей спиной.

– Зачем ты повесила предупреждение, если ревешь здесь, а не кувыркаешься с каким-нибудь парнем? – мягко спрашиваю я, залезая на кровать и опираясь спиной на холодную стену рядом с Нелли.

– Мне нужно было поплакать и привести себя в порядок, прежде чем ты придешь. Но я не смогла остановить слезы, даже спустя пять часов, – сиплым голосом объясняет она.

Видно, что Нелли плакала, не переставая. Глаза красные, кожа вокруг опухла так, что кажется, если я притронусь, подруга закричит от боли.