– Эден, открою тайну, на мантии одна пуговица. Идем, надо посекретничать. – Он схватил меня за локоть и наконец пожелал обратить королевский взор на незнакомого здоровяка, явно превосходящего его в весе: – Ты же не против, приятель, если я поговорю со своей подругой?

– Ты хотел сказать с сокурсницей? – тонко намекнул Геар, что услышал, с каким усердием противник подчеркнул слово «подруга», даже мне резанувшее слух.

– Я сказал ровно то, что хотел, – вкрадчивым голосом уверил Форстад.

Совершенно точно он нарывался, но знал, что сцепиться с магом решится только сумасшедший. Кузен Тильды, по всей видимости, умел рассчитывать силы, а потому попытался сгладить ситуацию:

– Просто у Анисы пуговица на мантии…

– Понравилась? – перебил Илай. – Момент, парень! Я все устрою.

– Божечки, что ты собираешься устраивать? – уперла я руки в бока.

С неожиданной проворностью недоделанный «решала» дернул за только-только возвращенную на положенное место пуговицу, лихо содрал и швырнул противнику:

– Рассматривай.

Несмотря на ошеломление, Геар вскинул руки за подкинутым в воздух кругляшом. Небрежно переброшенное через локоть пальто едва не соскользнуло на пол, но пуговица была поймана. С дурацким видом парень вытаращился на трофей:

– Зачем мне пуговица?

– Форстад, ты в своем уме?! – придя в себя от дерзкого нападения, взвыла я и проверила «раненый» ворот. – Божечки! Ты выдрал ее «с мясом»! Поверить не могу! Тебя, что ли, куст покусал?!

– Разве вы не рассматривали на ней герб Дартмурта? – издеваясь, нахально спросил он.

– Да она оторвалась, кретин! Я ее примагичивала вот этими ручками! – Я помахала перед аристократической рожей пальцами, а потом потрясла за мантию: – Вот к этой одежде!

– Кхм… Но ты мне тоже недавно пиджак испортила… В общем, теперь в расчете, один-один… – Видимо, что-то в моем лице заставило белобрысого придурка заткнуться и начать льстить:

– Милое платье, кстати.

– Милое платье?! – возмущенно повторила я. – Будущий труп Форстада, ты мне мантию вконец испоганил!

– Не причитай, я куплю тебе новую.

– Далась мне твоя новая мантия, старую не надо было портить!

Неожиданно раздалось деликатное покашливание. Я обернулась и обнаружила Геара. Он по-прежнему стоял рядышком и никуда не исчезал. Ей-богу, чуть не поздоровалась! Как и обычно, если в шаговой доступности возникала белобрысая принцесса, весь мир был вынужден ждать, когда у меня закончится затмение в голове, сознание прояснится и я снова превращусь в адекватную девушку.

– Аниса, похоже, срочные дела тебя все-таки нашли, – по-доброму усмехнулся кузен Юри и начал натягивать пальто.

– Это не срочно!

– Конечно, срочно, – встрял Илай. – Дело жизни и смерти.

– Чьей? – сквозь зубы процедила я.

– Дживса.

– Вот видишь, Геар, – обратилась я к приятелю, – ничего срочного!

– То есть пусть Дин издохнет? – возмутился Форстад.

– Или благополучно выживет, – предположила я.

– Все в порядке, Аниса. Думаю, что извозчик и так долго стоит на морозе, – решительно прервал новую перепалку Геар и продемонстрировал пуговицу, зажатую между пальцами: – Верну вечером, а пока хорошенько рассмотрю.

Он лукаво подмигнул.

– До встречи, – вздохнула я и, провожая гостя до дверей долгим взглядом, пробормотала себе под нос: – Форстад, как же ты меня достал.

– Вы еще и встречаться собираетесь? – недовольно фыркнул Илай.

– Тебя это совершенно не касается.

– Ну да… – показалось, будто он скрипнул зубами. – Давай, Эден, шевелись! Дин в общаге.

Он увлек меня в сторону перехода в жилое крыло и не преминул поддразнить Брокса. Когда мы поравнялись, с совершенно серьезным лицом проговорил:

– Кэп, отличная прическа. Дашь адресок парикмахера?

Синеволосый зануда открыл рот, но, видимо, не придумал ничего едкого и отвернулся, что-то бормоча под нос. Подозреваю, слал на голову Форстада цветистые проклятия. Лучше бы Брокс поставил Мажору прицельную подножку и сразу отомстил, чем уповал на провидение. Всем известно, что от самовлюбленных аристократов проклятия обычно отскакивали, как от стенки – горошины.

По моим наблюдениям, люди, утверждающие, будто Земля круглая и подлость обязательно возвращается негодяям в тройном размере, просто себя тешут и напрасно ждут от вселенной справедливости. Может быть, это прозвучит до жути депрессивно, но благородство, справедливость, высокие цели, светлые мечты постепенно превращаются в атавизмы, вызывающие у отдельных личностей неконтролируемый приступ злодейского смеха. Правда-правда! Не знаю ни одного подлеца, страдающего из-за собственной гнусности. Земля исправно крутится, а они живут себе, превосходно здравствуют и в ус не дуют.

– Хоть скажи, что у Дживса стряслось?

Неожиданно Илай крепко сжал мой локоть – я бы сказала, даже вцепился – словно опасался, что, узнав архиважную причину, помощница немедленно пошлет и пострадавшего, и провожатого в сторону рейнсверской грани.

– Он заболел.

Помощница, естественно, не постеснялась и очень громко спросила:

– Вы обалдели? Я похожа на знахаря?

И нет, я выпалила вовсе не «обалдели», а кое-что покрепче, что емко выражает мое личное отношение к выходке Форстада.

Какая-то мамаша негодующе округлила глаза. Пришлось сдавленно пробормотать извинения. Странно, как она не прикрыла своему великовозрастному чаду уши, чтобы ни одно грубое ругательство, слетевшее с уст адептов академии, не осквернило нежный слух худого «столба» выше ее на полторы головы.

– Почему он не спустился в лазарет?

– Знахарь – знакомый его отца и точно донесет. Поверь, Дин лучше тихо издохнет, чем переживет появление матери, а ты хорошо разбираешься в аптекарских снадобьях.

– Да с чего ты так решил?

– Ты же тайный ипохондрик.

– Я?! – даже поперхнулась на вздохе.

– Ты хранишь порошки на все случаи жизни.

– И что?

– Кто в твоем возрасте прячет в шкафу ящик аптекарских снадобий? – бросил он насмешливый взгляд.

– Может, я к концу света готовлюсь.

– Не стесняйся, – блеснул Илай улыбкой и предупредительно открыл передо мной тяжелую дверь общаги. – Мы все с причудами.

– Не обобщай.

– Хорошо, ты принцесса с причудами, – издевательски хмыкнул он.

– Форстад! – вызверившись, перебила я. – Просто прикуси язык, иначе Дживсу придется молиться о самоисцелении. И прекрати называть меня принцессой. Бесит!