— Күрэсе, кырыгы-каргалар!!! Бары тик сездән тавыш! Командир нәрсә эшләргә кирәклеген белә! (Хватит трындеть, сороки-вороны!!! Только шум от вас! Командир знает что делать! — тат.) Пойдемте завтрак готовить. Ашау — эшләмәү! Бар-эшләмә! Уру сезнең эшегез түгел! Җырлый, димәк, барысы да яхшы. Безнең барыбыз да бар. (тут даже я затруднюсь дословно перевести — не настолько уж хорошо я татарский знаю. Так только по верхам нахватался. Что-то вроде того что «жрать не работать» и «поет — значит все хорошо», типа, «и у него и у всех у нас») Как уж она со своего родного будет всем остальным переводить — не мое дело.

Зато только что услышал и ещё одно подтверждение моих мыслей — на этот раз и она всех разом к курицам прировняла.

Переводить, и вправду — дольше пришлось, но по смыслу и интонации поняли. Тем более все вчера тяжестей натаскались, и она сама вчера — тоже не отлынивала. От переноски камней только боливийку кормящую решительно отстранили, хотя и она, как могла, нам помогала — и еду на всех готовила и делала что могла. Тхани по началу даже обидеться хотела, но и этого сделать не дали, успокоили и более легким делом отвлекли. И аргУ́менты железобетонные и каменно-скальные ей выдали: «если устанет или перетрудится — молоко пропадет. Чем кормить малыша станем?»

И раненый Адам подключился, что-то уже и ему можно делать. Во всяком случае сидеть в палатке или под навесом ему уже точно надоело. Что-то плел, что-то мастерил, огонь в кухонной печке поддерживал, когда готовили. Вот все они так — когда их мало, готовы и помогать и работать как и мы, а порой и больше, невзирая ни на усталость ни на что другое, а как кучка соберется — все: край, ахыры — (край, конец — тат.)

Лично наблюдал в турпоездке в Париже. Там есть такой район Де Фанси, где современная, скорее даже суперсовременная многоэтажная застройка. С небоскребами, огромными много-много-этажными торговыми универмагами. Вот там у чернокожей парижской молодежи самое место встреч в вечернее время. Знаете, когда они, я про чернокожих «парижан», встречаются на улицах старой части города по одному-два, чаще в зеленой спецодежде дворников, с метлами-дредами, что на головах, что в руках, это как-то незаметно. Во всяком случае не бросается особо в глаза. А вот когда вечером, и их много…

Не-не, ничего плохого ни мне, ни моим близким, с которыми я там тогда оказался, не сделали. Не успели — мы прошли мимо да и урыли в сторону ближайшей станции метро. Но взгляды их, но разговоры… вроде и не понимал по-французски или на каком они там меж собой трындели общались, но… Пройти через толпу агрессивно настроенных наших казанских гопников или московских футбольных фанатов — и то спокойней можно. Доводилось — проходил. В Москве — пару раз такое видал. Один раз они только-только шоблой матч шли, второй после проигрыша их любимой команды расходиться не хотели, буянили. Но так то ж свои понятные, мы к футболу никаким боком — такие же пешеходы и пассажиры. А вот тогда рядом с «черными, типа, парижанами» — мне стало реально страшно.

Зато этот конкретный африканский парняга здесь теперь с нами. Как и второй наш чернокожий соплеменник — Мумбай. Ну тот вообще «швой парень».

А про то что они вчера и сегодня с утра уже намыслили — позже расскажу. Пора к работам приступать, Солнце местное уже проснулось, и работать оно рекомендует всем, не только неграм. Сегодня днём перерыв с отдыхом сделаем. Может даже и с дремотой послеобеденной. Если ничего срочного не произойдет.

День Двадцать Седьмой-2. Остров с «Драконом»

Владимир, позывной «Имир», рейдер, о-ва Зеланд — Юта — Варан

(«Какая гадость, какая же гадость эта ваша "залИвная рыба…»)

— Вот он этот остров — не соврал, стало быть, араб. Что-что говорит, подтверждает — он это, тот самый? Ну и славно, кто как, а я — рад. Добрались наконец-то, стало быть. Лучше рискнуть чем быть в неизвестности. Что там с твоей стороны, Коля?

— Тихо всё. Ничего не видно. Где же этот «Дракон» млядский спрятался, рептилия хренова, мать его в кочергу⁈

— Не видно пока. А чего ты его так костеришь? Нам он ничего плохого ещё не сделал. даже и не пытался. Разве что вот арабам…

— А ты что — разве нет? Добрым словом такого гада поминаешь?

— Да пока, вроде как, говорю же — и не за что его проклинать-то… Нам-то он, вроде, еще пакостей не сделал.

— Сделает! Не сомневайся. Жопом чую! И всем ливером — тоже!

— «Вангуешь»?

— Рылом не вышел. На это у нас Командир есть. Погодь-ка, что-то вижу на берегу.

— Ну, чего притих?

— Да вон же, сам смотри — обломки какой-то лодки на берегу, явно его, гада, работа. И людей, поди, сцуко, сожрал.

— Ну и так тоже может быть. На острове Кошки очень похоже было. Только там никаких обломков — мы первые там оказались. Или удачно зашли, подготовленные. Да не суть…

— Что, может давай двинем вперед по малому?

— Давай, Вова. Высаживаемся. Осторожно только. По сторонам чаще смотрите. Хватит уж вокруг островка кругами ходить.

Спросит если кто — чего это мы сюда вдруг да с бухты-барахты, можно сказать, «ни жрамши, ни спамши» поперлись, отклонившись далеко в сторону от намеченного еще на Доме маршрута — отвечу! Непременно ж спросит! Из тех кому положено спрашивать, а не досужих «любознаек». У нас ведь изначально цель здесь была немного другая — плотно прошерстить все окрестности Зеланда. Разведать где что есть — и как дела. И обратно вернуться, желательно без потерь. И, так вот, сюда, да ещё далеко в сторону от заданрного установочного маршрута — первоначально и не планировали забираться. Честно скажу, не тая — сразу несколько факторов повлияло. Какие? Не торопите только — бОльше расскажу. Если не собьюсь.

Про то, что вот только-только недавно на Юте мы помогли двум арабам, одного из них подлечили как могли и помощь «зала» с Дома и нашего теперь Зеланда затребовали уже ж, вроде, рассказывал, не? Вот! Ага, вспомнили? Тогда и продолжу.

Ну и поделились на радостях спасенные и слегка подлатанные нами «братцы»-иорданцы им известным. Всё рассказали не таяв благодарность