– Штайна вместе обрабатывали?

– Нет, – она замотала головой, – это не Вовик. Он только забрал меня. Оттуда… Я позвонила ему… Из автомата.

– Где он живет?!

– Там же, через дорогу.

– Все понял, Александр Борисович! – Сикорский схватил со стола фотографию и рысью покинул помещение.

Турецкий силой усадил Ангелину на стул, не хватало, чтобы грохнулась посреди кабинета и что-нибудь сломала, предложил ей сигарету, точнее – сам прикурил и вложил в рот. Она сидела некоторое время, сложив руки на коленях, с сигаретой во рту, глядя на ее тлеющий конец. Затем выплюнула окурок на пол и раздавила каблуком.

– Извините. Мне бы кипятку. У меня есть особая заварка, – она извлекла из кармана бумажный пакетик.

Особая заварка оказалась столь же зловонной, сколь чудодейственной. Буквально через пять минут она настолько пришла в себя, что даже смогла сфокусировать взгляд на Турецком. А еще через пять минут ее прорвало:

– Никогда не занимаюсь сексом с мужчинами только ради денег. Мне важна астральная близость. Гюнт оказался очень продвинутым, и, хотя он исповедовал другую философию, у нас, несомненно, была общность.

– Давайте поближе к делу.

– Я не концентрировалась на обыденности, помню, что мы пили – слияние требует большого количества жидкости. Потом я уединилась в ванной, мне нужно было подготовиться. Я медитировала, когда услышала крики, они были такие приглушенные, как будто исходили из глубины моего "я". И я стала слушать голос, он взывал о помощи, я стала перемещаться по комнате и тогда увидела его. Очертания были зыбкими, он склонился над Гюнтом и, протянув руку, произносил заклятие. Почувствовав мое присутствие, он обернулся, и тогда я увидела его лицо – лицо зверя. Он просто пригвоздил меня взглядом к земле, и я почувствовала, как он пытается войти в мое тело, я сопротивлялась, кричала, а он входил и входил, а потом растворился в воздухе.

Турецкий нервно вскочил, приоткрыл форточку, чтобы проветрить мозги, и сделал несколько кругов по кабинету, настраиваясь на соответствующий лад.

– То есть его лицо вы видели?

– Немца?

– Немца!

– Я его все еще вижу. Малейшие черточки, каждую складку, каждый зуб.

– А что было потом?

– Гюнт был мертв, а он был во мне. Он овладел мной, и я совершила обряд очищения, дальше я перестала осознавать себя и не помню ничего до того момента, как свершился второй, и окончательный, обряд.

– А первый-то в чем заключался?

– Знаки, начертанные кровью, и заклинания в определенном порядке.

– Чьей кровью?

– Жертвы.

– То есть Штайна?

– Моей. Он не может войти в мертвое тело.

– А были ли на теле после его ухода, скажем часы, вы, конечно, не помните?

– Нет.

– А не мог он, произнося заклинание, рыться в бумажнике жертвы?

– Ему деньги не нужны, у него есть власть над душами.

– А вам нужны деньги?

– Нужны. Но я не ворую.

Турецкий захотел напомнить ей про случай в подмосковном городе Клин и уже открыл было рот, но в последнюю секунду передумал: пока не время. Начнет завираться – тогда.

– А простите за любопытство, заплатить он вам успел?

– Немец?

– Немец!

– Нет.

«Важняк» усмехнулся.

– И еще исключительно из любопытства, у покойного обнаружена трава со смешным названием…

– Д-да. – Она слегка запнулась. – Я ему подарила оберег. Но его это не спасло…

Турецкий отчаянно закашлял в кулак, чтобы не расхохотаться.

– Хорошо. Когда и при каких обстоятельствах вы познакомились?

– В тот же день. Я шла по бульвару, он шел навстречу, когда мы увидели друг друга, нам захотелось близости.

– И что было дальше?

– Он спросил, не занят ли у меня вечер, потом посадил в свою машину.

– В котором часу это было?

– Не знаю.

– И вы поехали прямо в гостиницу?

– Нет, он сказал, что ему нужно кое-куда заехать.

– Куда именно?

– В ГУМ.

– Вы заходили с ним внутрь?

– Нет.

– Вы ждали в машине?

– Нет. Гюнт дал мне немного денег и попросил купить ему жвачку и себе что захочется.

– Ну и?

– Я не успела, он вернулся, и мы поехали.

– Он что-нибудь купил?

– Не знаю. Не похоже.

– Может, он встречался с кем-то? Он ни с кем не разговаривал, когда вышел, не прощался?

– Нет. Наверно.

В кабинет заглянул Артур. Турецкий оставил задержанную собираться с мыслями и пулей выскочил в дверь, спеша не столько разузнать об успехах помощника, сколько отдохнуть от общения с Ангелиной.

– Как дела?

– Никак, – вздохнул Сикорский, пребывающий в расстроенных чувствах.

Выяснилось, что Кирпичев исчез. Со вчерашнего вечера никто его не видел. Медицинский центр, в котором работали Терновская и ее дружок, оказался заведением весьма занимательным. Например, женщинам, страдающим бесплодием, доктор Уткин обещал исцеление всего за каких-то пятьдесят долларов. Процедура включала в себя посещение парилки «вдыхание целебных испарений древних лечебных растений со всех уголков мира», а также сеанс (на самом деле секс-услуги) «народного целителя, члена ассоциации белых магов и колдунов России Владимира Касьянова (Кирпичева)». Посетительниц было много, поэтому народному целителю ассистировали два помощника.

Пока Кирпичев в бегах, у них там вакансия образовалась, ухмыльнулся про себя Турецкий, устроиться, что ли, на полставки… Бр-ррр, мерзость какая!

С большим трудом он заставил себя возобновить допрос.

– Осталась всего пара вопросов, гражданка Терновская. Как вы попали в машину после убийства? Она была открыта?

– Нет. Гюнт забрал ключи с собой. Совершив обряд, я оглянулась и увидела связку рядом с телом.

Турецкий чуть не поперхнулся.

– А больше ничего рядом с телом вы не увидели? Бумажник, например?

– Нет. Вы уже спрашивали.

– Допустим. Вы сели в машину Штайна…

– Потом доехала до телефона-автомата и позвонила Владимиру.

– А почему не воспользовались телефоном Штайна, в машине? Вы что же, так и стояли в телефонной будке в одном полотенце?

Она только пожала плечами:

– Да. Наверно. Он еще не подходил долго.