глаза на красивом белом лице напоминали потухшие угли. — Я и так нарушила все правила, позволив тебе, Доктор Тондресс, и этому человеку ступить на радугу.

— Прости меня, Морна[8], — Доктор уважительно поклонился. — Я прошу лишь об одном: позволь им попрощаться. Мы знакомы много лет, и ты знаешь, что я никогда и ничего не прошу без веской причины.

Поразмыслив, Морна милостиво кивнула, и львица радостно бросилась к Люку. Тот обвил руками шею Герды, и на белую шерсть вновь закапали слёзы.

— Почему ты плачешь, мой брат? — вдруг спросила львица, и Люк отпрянул.

— Ты умеешь разговаривать? — он ошарашенно смотрел то на Доктора, то на Герду, то на светлый лик Морны.

— Я и раньше говорила с тобой — я рычала, а ты отвечал мне человечьими словами. Теперь я умею говорить, как ты. Теперь всё иначе, чем раньше.

— Я тебя подвёл, Герда: обещал вылечить и не смог — простишь ли ты меня?..

— Не плачь, мой брат, и не кори себя, — Герда лизнула Люка в лоб, и тот снова почувствовал её тёплое дыхание. — Я жила на земле, теперь буду жить на облаке. На земле мне было больно, а там больно не будет никогда. Так говорит госпожа Морна.

Люк прижался лбом ко лбу белой львицы и взглянул в светлые глаза. Они так и сидели — голова к голове, рука к лапе, — пока не услышали голос Морны:

— Пора!

Герда поднялась и лизнула ладонь Люка, прощаясь, а тот поцеловал её в нос.

— Помни меня, мой брат.

Следом за Морной Герда скрылась в облаках. Всё это время Люк смотрел им вслед, а ладонь Доктора Тондресса лежала на его плече — иначе Люк не удержался бы и побежал следом за львицей.

Доктор и Люк вернулись на землю так же, как и ушли — по радуге, спрыгнув со ступенек. Люк долго молчал, осмысливая произошедшее.

— Я… кажется, верю, что это было на самом деле, — сказал он наконец. — Но как такое возможно? Вы волшебник? Разве волшебство существует?

— Ещё как! — откликнулся Док. — И его в этом мире больше, чем ты можешь себе представить. Но скажи, как ты себя чувствуешь?

— Я никогда не забуду Герду, но мне… стало легче. Спасибо вам за всё.

Доктор Тондресс светло улыбнулся и, попрощавшись, исчез.

С тех пор, когда в небе появлялась радуга, Люк знал: это Герда спустилась со своего облака на землю, чтобы навестить его и тёплым дыханием придать сил в трудную минуту.

— Как же жалко эту львичку! — всхлипнула Дракоша. — Ой, не могу! Как жаль, что Доктор Тондресс не успел прийти на помощь! Он бы обязательно вылечил!

— А я ведь знаю эту Герду, — вдруг сказала Даня, и шесть пар изумлённых глаз уставилось на неё. — Да, точно! Я, правда, маленькая была тогда, но запомнила, как мы с родителями поехали отдыхать летом куда-то на юг и ходили в зоопарк. Я хорошо запомнила эту белую львицу с именем, как в той сказке, она мне даже снилась потом… Я не знала её печальную историю, — пригорюнилась она.

— Может, ты и Люка там видела? — предположила Кло, но Даня лишь пожала плечами — этого она не помнила.

— Что ж, девочки, сказка закончилась, вам пора спать, — Малышка Жю поднялась и взяла поднос с пустыми стаканчиками. — Добрых снов.

Девочки торопливо забрались под одеяла, и Жюли, погасив свет, вышла из Палаты и поспешила в кухню, где уже собрались все Помощники.

Вечер без сказки

Это был один из самых тяжёлых дней, которые только помнила Малышка Жю. С самого утра всё шло наперекосяк, у не выспавшихся и измотанных Помощников всё валилось из рук, работа не спорилась.

Брюно, на секунду задремавший за своим столом, толкнул локтем и разлил прямо на документы пузырёк клея. Ему пришлось сначала отдирать от себя прилипшую бумагу, а потом переделывать заново карточки половины прежних подопечных, в которых были записаны и их истории, и назначенная Доктором терапия, и рецепты эликсиров.

Едва он только отложил в сторону последний начисто переписанный листок, как ворвавшийся в его кабинет порыв ветра взметнул бумаги со стола и раскидал по всему полу. Издав громкий и отчаянный вопль, Зам полез собирать безнадёжно перепутанные страницы, пытаясь сложить их в изначальном порядке. Порой получившиеся сочетания крайне озадачивали Брюно: «Назначить умиротворяющие объятия трижды в день…» — гласила последняя строчка на одной странице, — «и ни в коем случае не взбалтывать!» — подхватывала страница другая.

В конечном итоге Зам, философски решив, что одно другому не мешает, оставил всё как есть и ушёл в кухню отпаивать свои нервы какао по фирменному рецепту Малышки Жю.

Элен впервые в жизни перепутала ингредиенты снадобий, и несколько часов Помощники ловили по всему «Приюту» Даню, вообразившую себя кошкой. Она царапалась и кусалась (особенно досталось Гару, который попытался достать её из-под дивана в собственной комнате), после чего и вовсе куда-то удрала.

Патрик нашел Даню на одном из мандариновых деревьев в садике и долго уговаривал спуститься, а потом носился под деревьями очертя голову, когда ей вздумалось перепрыгнуть на соседнее дерево. Разум-то у неё стал кошачьим, а вот руки и ноги остались своими: девочка рухнула прямо на Патрика, чудом не свернув ему шею, и только после этого пришла в себя. Увидев поверженного Помощника, она испуганно подскочила и долго-долго извинялась, а мрачный Пат пытался понять, сломаны у него рёбра, или обойдётся ушибом.

Те же перепутанные эликсиры стали причиной весёлых глюков и у Кло. Помощникам дорогого стоило убедить её не закапываться в цветочный горшок по колено — девочка возомнила себя финиковой пальмой. Пальма из Кло получилась никудышная: приставучая и до крайности болтливая. Прыгая за Гару по коридору в пустом кашпо, она без умолку требовала посадить её в землю, удобрять и поливать водичкой. В противном случае она грозила кидаться кокосами. И только когда Гару, вспылив, с размаху вылил на неё бочку воды, Кло снова стала самой собой. Правда, девочка долго не могла понять, почему она, промокшая до нитки, стоит посреди коридора в огромном цветочном горшке.

Едва удалось угомонить девочек и уложить их спать в тихий час, как Помощников ждало новое испытание: всегда спокойные и дружелюбные пегасы ни с того ни с сего словно с цепи сорвались, выбили копытами двери денников, вытоптали все клумбы в садике и унеслись в неизвестном направлении. Люк, укушенный кобылкой Альбой, пополнил ряды пострадавших и занял очередь на перевязку, пока Элен осматривала рёбра Пата и