Подруга всучила мне пакет со словами:

— И смотри, не забудь его взять. Я к тебе в пять часов заеду на такси. Мы вместе поедем на пресс-конференцию моей милой группы.

Я вздохнула. Нинка принялась кружиться по комнате в обнимку с подушкой-чудовищем, которую она нагло забрала у меня.

— Кей будет мой! Кей будет мой! И все вокруг от зависти сойдут с ума! Кей будет мой, он будет мой! Я буду им владеть одна! — фальшиво запела она под какую-то знакомую мелодию.

— Успокойся, — опасливо посмотрела я на шкаф. Вдруг этому чудику нехорошо там стало от ее воплей?

— Я выполню этот гребаный ритуал, — уселась со всего размаху рядом со мной подруга, — и Кей влюбится в меня. Я буду самой счастливой! Главное, чтобы увидеть его после ритуала…

— Нин, но даже если и произойдет чудо — а я в этом сильно сомневаюсь, — будет ли такая любовь настоящей? — вдруг спросила я.

А действительно? Человек, которого заставили искусственно почувствовать симпатию и привязанность, не может любить по-настоящему, всем сердцем. Ведь он всего лишь будет подчиняться чьей-то, неведомой ему воле. Разве подчинение — это и есть искренность и настоящая любовь? Ну, если, конечно, отбросить любителей садомазо… то нет.

— Что за глупости, дорогая моя подруга? Ты сегодня ну очень странная. Температуры нет? — приложила холодную ладонь к моему лбу Нина, услышав мои рассуждения. — Вроде нет. Хм. Все в порядке, а всякую чушь несешь.

— Но это не чушь! Это же… а, ладно. Это уже не мое дело. Не я всяких там Кеев буду привораживать.

— Вот именно, Катерина! Я к тебе всего лишь прикоснулась, а уже передала часть своего здравомыслия!

— Или глупости. Ее ты мне точно давно передала, раз я тебе в твоих бесконечных авантюрах помогаю и во всем потакаю тебе!

— Я вовсе не глупостями занимаюсь, — отрезала Нинка.

— А как, по-твоему, твои прихоти называются? — ехидным тоном спросила я. — То ты вдруг захотела приворожить певца. То тебе вдруг надо купить телескоп, чтобы наблюдать за жильцами дома напротив. То тебе крайне необходимо кого-нибудь на публике унизить! То подставить преподавателя! Следующим что будет? В космос полететь?

Она вдруг вспылила:

— Ну, знаешь ли! Если бы не я, ты бы в своей комнате засела, как твой компьютерный червь Эдгар, и вообще ни чем не занималась! Предавалась бы, наверное, своей вселенской тоске! Я тебя развлекаю как могу. Я тебя, милочка, стараюсь повсюду таскать, чтобы ты не чахла, роясь в своих бесконечных воспоминаниях!

— Не роюсь я ни в каких воспоминаниях! — разозлилась я и отвернулась.

— А то я не знаю! Ты только и делаешь, что копаешься, копаешься, копаешься в себе! Надо жить, а не существовать! С тех пор прошло целых четыре года, а ты… — Нинка замолчала, — ладно, проехали.

— Не думай, что я безнадежная идиотка, — холодно отчеканила я, хотя вообще редко злилась на Журавлика. — И я стараюсь жить. И, заметь, пока еще не сдохла: не просто так, не от раздумий.

— Ой, девочки, — заглянула в этот момент сестра, — а я таких классных симов создала! Хотите посмотреть?

— С удовольствием, — проворковала Нинка.

Когда она вышла вслед за Нелли, то была недовольна мной. А я злилась на нее. За правду.

В результате подруга ушла уже минут через двадцать, холодно попрощавшись. Младшая сестра не хотела отпускать девушку — так ей хотелось показать хоть кому-нибудь не только созданных человечков, но и их дома, построенные ею. Нинка пообещала, что придет в следующий раз, и тогда они «вместе будут строить дома».

Когда наконец входная дверь с шумом захлопнулась за Журавлем, я перевела дух.

Она ушла! Жаль, что мы повздорили… но мы обязательно помиримся.

Так бывает всегда.

Облегченно вздохнув, я побежала освобождать Антона, куковавшего в своем шкафу. Какое счастье, что Нинка не нашла его! Не иначе как сегодня удача в кои-то веки была на моей стороне, а не пропадала невесть где!

Антон уже стоял посередине комнаты. Улыбался. И смотрел на меня куда более ясными глазами, чем вчера.

Что-то настроения у него полярные: то с жизнью хочет свести счеты, то веселый, словно только что его самолично развлекали господа Петросян и Задорнов, взявшись за руки.

— Ушла она, — хмуро сказала я. От того, что он, должно быть, слышал наш глупый разговор, мне было неловко. Но не могла же я сказать подруге: «Нин, тише, тут в шкафу кое-кто засел!»

— Я слышал, — вдруг сказал он.

— М? У Нинки заскоки начались весенние, запоздалые. Не обращай внимания. Она вдруг заделалась меломанкой.

— Извини меня, — добавил парень, отводя глаза. — Это ведь из-за меня так получилось.

— Да ну, ты брось, — великодушно махнула я рукой, — зато смешно вышло. Будет что вспомнить. Правда?

— Вполне возможно. Мне уже, наверное, пора, — задумчиво посмотрел он на наручные часы, прятавшиеся под длинными белыми рукавами.

Я не стала возражать или удерживать это чучело. Нет, чучело — в хорошем смысле. Он довольно-таки приятный парень. Я даже пригласила его к нам в гости, «когда у него будет свободное время», а потом отчего-то слегка засмущалась. Он мне улыбнулся.

Тут в комнату пришел папа и заговорщицки нам подмигнул:

— Вы тут вместе? Ну как, Ниночка ничего не узнала?

— Не узнала, — закивала я. — И Леша тоже ничего не узнает. Про его награду.

— Шантажистка, — вздохнул Томас. — Юная, но уже опытная. Дорогой мой сынок, женщины все такие. Вот у известного художника…

Он опять хотел присесть на уши Антону, но я действовала решительно: сообщила папе, что Антон уже уходит и что он, мой родитель, уже всем надоел со своим искусством и прочими глупостями.

Не забыв схватить оставленный мне на хранение «колдовской пакет», я вытащила Тропинина из этой комнаты. Вскоре он ушел, переодевшись в свои чистые вещи. Хорошо, что стиральная машинка у нас новая и хорошая — все отлично отстирала от грязи. А вообще я заметила, что одежда, в которую одногруппник облачается, не совсем ему подходит. Точнее, совсем не подходит. Но это уж его проблемы, и, как говорит Нинок: «чьи проблемы, тот пусть и парится».

— Нина ушла? Как там твой Ромео? — выглянул из своей комнаты Леша с гаденькой улыбкой. — Неужели ты его у подружки-то увела, а?

Я, кажется, покраснела и рявкнула на него:

— Да никого я не уводила! Они просто… друг друга терпеть не могут, вот и все!

— Знаем-знаем, — не поверил Алексей, не переставая улыбаться. — Так где Ромео?

— Ушел твой Ромео, — ответила я и вернулась в свою комнату под веселое напутствие дяди:

— Пусть еще приходит! Вы забавно смотритесь вместе!

— Сам дурак, — не в тему пробормотала я, но так, чтобы Леша не расслышал.