– Я никогда не сплю, я только закрываю глаза. Усек, дружище?

Парень кивнул:

– Я пойду.

Когда дверь за новым врагом по комнате захлопнулась, Йонни Пума встал на ноги. Обследование шкафов и верхней койки заняло у него две минуты. Ничего. Вообще ничего. Парень не мог быть совсем уж новичком, он все носил при себе.

Маркус Энгсет был напуган.

– Теперь страшно? – спросил тот из двух стоявших перед ним парней, что был покрупнее.

Маркус покачал головой и сглотнул.

– Да ты так боишься, что потеешь, жирная свинья. Эй, ну и запашок!

– Смотри, он сейчас заплачет, – подначивал второй.

Им было лет по пятнадцать, а может, и шестнадцать. Или семнадцать, Маркус не знал, он знал только, что они намного больше и старше его.

– Мы возьмем это на время, – сказал большой парень, хватая его велосипед за руль. – Ты получишь его обратно.

– Когда-нибудь, – добавил второй.

Маркус бросил взгляд на окна домов, стоявших на тихой улице. Черные слепые стеклянные поверхности. Обычно его вполне устраивало, когда его никто не видел. Он хотел быть невидимкой, чтобы незаметно проникать в калитку и пробираться к двери пустующего желтого дома. Но сейчас ему хотелось, чтобы где-нибудь распахнулось окно и взрослый человек приказал бы большим мальчишкам убираться к себе в Тосен, или Нюдален, или какой-то другой соседний район, где обитает такая шпана. Однако на улице было совсем тихо. По-летнему тихо. Наступило время коллективных отпусков, и другие дети с улицы разъехались по летним домикам, курортам или заграницам. Играм это не мешало, Маркус обычно играл один. Но быть маленьким гораздо опаснее, если тебя не окружают сверстники.

Большой мальчишка вырвал велосипед из рук Маркуса, и мальчик понял, что вот-вот расплачется. Этот велосипед мама купила ему на деньги, которые они могли бы потратить на то, чтобы съездить куда-нибудь в отпуск.

– Мой папа дома, – сказал Маркус, указывая на красный дом на другой стороне улицы, прямо напротив пустующего желтого, где он только что побывал.

– Так что же ты его не зовешь?

Большой мальчишка осторожно сел на велосипед, покачался на нем и выразил неудовольствие плохо накачанными шинами.

– Папа! – закричал Маркус и сам услышал, как жалко это прозвучало.

Мальчишки загоготали. Второй из них уселся на багажник, и Маркус увидел, что шина чуть не слетела с обода.

– Думаю, нет у тебя никакого папы, точно, – сказал второй, сплюнув на землю. – Поехали, Герман!

– Я пытаюсь, но ты не даешь мне сдвинуться.

– Да я ничего не делаю!

Все трое обернулись.

Позади велосипеда стоял человек и держал его за багажник. Потом он приподнял заднее колесо, завертевшееся в воздухе, и оба обидчика Маркуса повалились вперед. Они слезли с велосипеда и уставились на человека.

– Какого черта вы делаете? – спросил тот, что был побольше.

Мужчина пристально глядел на него и молчал. Маркус отметил, что у него странные волосы, эмблема Армии спасения на футболке и раны на руках. Стояла такая тишина, что Маркусу казалось, он слышит пение каждой птицы во всем Берге. По всей видимости, мальчишки тоже увидели руки мужчины.

– Мы просто хотели взять его покататься. – Голос большого мальчишки изменился, стал жалким и тихим.

– Но вы берите, если хотите, – поспешил добавить второй.

Мужчина продолжал пялиться на них. Он подал Маркусу знак, чтобы тот взял велосипед. Мальчишки попятились.

– Где вы живете?

– В Тосене. Э-э-э… Вы его отец?

– Возможно. Следующая остановка Тосен, да?

Мальчишки синхронно кивнули, повернулись как по команде и пошли прочь.

Маркус поднял голову и посмотрел на мужчину, который улыбался ему. У него за спиной один мальчишка тихо сказал другому:

– Ты видел, у него папаша-наркоман?

– Маркус, – сказал Маркус.

– Хорошего тебе лета, Маркус.

Мужчина отдал ему велосипед, подошел к калитке, ведущей к желтому дому, и открыл ее. Маркус затаил дыхание. Этот дом был похож на все остальные дома на улице: кубической формы, не слишком большой, с маленьким садиком. Дом не мешало покрасить, а по лужайке надо было пройтись газонокосилкой. Но тем не менее это был дом. А сейчас мужчина направлялся прямиком к лестнице в подвал. Не к входной двери, как агенты по недвижимости и «свидетели Иеговы». Неужели он знал о ключике, спрятанном на балке над дверью в подвал, который Маркус всегда клал на место?

Ответ он получил, когда дверь в подвал скрипнула, а потом захлопнулась.

У Маркуса перехватило дух. В этом доме на его памяти никогда никого не было. Конечно, он помнил, что было, только с тех пор, как ему исполнилось лет пять, а это произошло семь лет назад, но ему казалось, что этот дом должен пустовать. Кто захочет жить в доме, где прежний жилец лишил себя жизни?

Да, кстати, один человек бывал в этом доме по меньшей мере дважды в год. Маркус видел его только один раз, но понял, что это, должно быть, тот, кто включает отопление перед зимой, а весной отключает. Наверняка этот же человек платил за электричество. Мама говорила, что без электричества дом совсем бы разрушился и в нем нельзя было бы жить, но она тоже не знала, что за человек туда ходит. Так или иначе, он был совсем не похож на мужчину, который сейчас находился внутри, в этом Маркус был совершенно уверен.

Маркус увидел лицо новоприбывшего в окне кухни. В доме не было занавесок, и Маркус, когда находился внутри, старался не приближаться к окнам, чтобы его не заметили. Непохоже, чтобы мужчина включал батареи, тогда что же он там делает? Как… Телескоп!

Маркус завез велосипед в калитку красного дома, забежал внутрь и поднялся на второй этаж, в свою комнату. Телескоп, а на самом деле обычный бинокль на штативе был единственной вещью, оставленной его отцом перед тем, как тот от них съехал. По крайней мере, так говорила мама. Маркус направил бинокль на желтый дом и навел резкость. Мужчина исчез. Мальчик стал перемещать полукружия обзора от одного окна к другому. А вот и он. В окне спальни. Там, где жил тот наркоман. Маркус обследовал каждый закуток этого дома. Даже тайник под отошедшей доской на полу в спальне с двуспальной кроватью. Но несмотря на то, что в той комнате никого не убили, он бы ни за что не согласился там жить. Прежде чем дом совсем опустел, в нем жил сын умершего. Он был наркоманом, устроил в доме полный беспорядок и никогда не убирал. И ничего не чинил – во всяком случае, потолок дома во время дождя протекал. Сын умершего исчез сразу после рождения Маркуса. Сел в тюрьму, сказала мама. Убил кого-то. И Маркус подумал, что, может быть, дом заколдовал своих жильцов и они стали убивать то себя, то других. Маркус содрогнулся. Но на самом деле в этом доме ему нравилось именно то, что он был немного зловещим и Маркус мог сочинять истории о том, что здесь происходило. Только вот сегодня ему не надо было сочинять. Сегодня что-то происходило само по себе.