Из ванной робко вышла Джулия. На ней была футболка, достающая до середины бедра, на голове накручено полотенце. Она была чертовски красива, ее великолепные стройные ноги сразили бы наповал любого мужчину, а футболка, прилипшая к влажному телу, лишь подчеркивала идеальную фигуру. Она торопливо залезла на кровать и накрылась одеялом. При этом щеки ее вспыхнули румянцем.

Это заставило меня вновь улыбнуться, потому что Джулия, несмотря на всю свою привлекательность, если и вызывала у меня какие-то чувства, то только отцовские. Интересно, выросла бы моя Холли такой же красавицей? Конечно. А может, даже краше. Черт, по-другому и быть не могло. Она была такой милой девочкой…

– Ты не ранена? – спросил я.

– Нет, все нормально, – тихо произнесла она, – Кожа головы болит после того, как тот урод оттаскал меня за волосы, но в остальном… Я в порядке.

– Хорошо, – сказал я, достал из бумажного пакета второй сэндвич, завернутый в пленку, и бросил Джулии. Она ловко поймала его, развернула и принялась жадно откусывать большие куски.

Я встал, подошел к окну и уставился на красную вывеску.

– Майкл, я… – услышал я позади голос Джулии, – Мне страшно.

– Я знаю.

– Что мы будем делать дальше? Вы говорили о какой-то девушке…

– Да, Мисти Саммерс. У нее вроде как есть информация из баз данных «ЮниТека». Возможно, я уговорю ее предоставить нам к ней доступ.

– И что мы там будем искать?

Я задумался.

– Всю информацию про вторжение.

– Почему про вторжение?

– Это последнее, что ты помнишь. Именно в тот день с тобой что-то произошло. Это ключ к разгадке. И мы его найдем. А сейчас нам надо как следует выспаться.

Я умылся, почистил зубы и лег в холодную постель. Джулия еще некоторое время сидела на своей кровати, потом все же приняла лежачее положение. Мы оба долго не могли заснуть. Через час дыхание Джулии наконец превратилось в ровное монотонное сопение. А я пролежал, глядя в потолок, еще несколько часов. Я провалился в сон только когда первые лучи солнца стали проникать в комнату, и проклятую неоновую вывеску, наконец, отключили.

Я стоял у ворот парка «ФанниЛэнд», где еще неделю назад мы всей семьей отмечали день рождения Холли. Всего неделя… Но с тех пор прошла, кажется, тысяча лет. В тот день стояла солнечная погода, а по аллеям парка радостно бегали ребятишки. Сколько из них теперь мертвы?

Кованые ворота покосились, одна из створок слетела с верхней петли. Кирпичный забор был частично разрушен, почти все буквы, образующие название парка, отсутствовали. На тротуарной плитке толстым слоем лежал пепел. Киоск, в котором продавали билеты, повалился на бок. В глубине парка на фоне тяжелого свинцового неба, которое все еще не очистилось от смога, покачивались на порывистом ветру кабинки колеса обозрения.

Я медленно зашагал по главной аллее. Все вокруг напоминало сцену из постапокалиптического фильма. Всюду лежали обломки, вырванные с корнем деревья. Справа от меня лежала рухнувшая карусель, ветер свистел в металлической конструкции. На газонах и пешеходных дорожках виднелись воронки, как на каком-нибудь минном поле. Воронка была и на месте киоска, в котором мы покупали сахарную вату.

Я дошел до детских американских горок. На фоне серого неба хитросплетения дорожек почему-то выглядели зловеще. Ветер дул со страшной силой, гоняя частицы пепла и пыли, и свистел в опорах. Резкие порывы превращали этот звук в подобие собачьего лая.

Я зашел за ограду. Что я тут делаю? Поисковая группа уже прочесала здесь все и ничего не нашла.

Вагончики лежали на земле, разбитые вдребезги. Очевидно, они свалились с высоты. Были ли в них в тот момент дети?

Я прохаживался, озираясь по сторонам. Вдруг мое внимание привлекло нечто необычное, находящееся под одним из упавших вагончиков.

Я подошел ближе. В земле была какая-то… Металлическая пластина… Люк? Сердце забилось чаще.

Я уперся плечом в вагончик и, приложив усилие, сдвинул его в сторону. Да, под ним был люк. Изначально он был скрыт слоем земли и травы, вот почему его не нашла поисковая группа. Упавший вагончик соскоблил часть этого слоя, обнажив металлическую крышку.

Я опустился на колени и убрал оставшуюся землю. Люк был квадратный, примерно метр на метр, сделанный из заржавевшего металла. Никаких ручек не было.

Со второй попытки мне удалось подцепить крышку дрожащими пальцами и поднять ее. Она была очень тяжелой, заржавевшие петли проворачивались с большим трудом. Под люком обнаружилась темная шахта, уходящая глубоко под землю. На одной из стенок шахты была ржавая металлическая лесенка. Я достал фонарик и посветил им в темноту. Луч до дна не доставал.

Зажав фонарик в зубах, я начал спускаться. По мере того, как я продвигался все глубже, завывание ветра на поверхности становилось тише, а стук подошв моих ботинок о металлические перекладины – громче.

Наконец левая нога уперлась в твердую поверхность. Я развернулся и осмотрелся, водя вокруг себя лучом фонарика. Какой-то технический коридор, вдоль стен которого тянулось несчетное множество кабелей самой разной толщины. Наугад выбрав направление, я пошел вперед. Коридор был длинным, конца ему не было видно. Я сам не заметил, как почти перешел на бег. Под ногами хлюпали небольшие лужицы.

– Холли! – крикнул я.

Мой голос эхом разнесся по пустому туннелю.

Примерно через каждые пятнадцать метров я натыкался на двери. Они вели в маленькие комнатушки, в которых стояли какие-то шкафчики с инструментами и рабочими комбинезонами.

– Холли! – кричал я каждый раз, открывая новую дверь.

Само собой, ее нигде не было. Надежда, зародившаяся было во мне, сменилась отчаянием.

Я обшарил все комнаты, каждый закуток. Я нашел все люки, ведущие на поверхность, которые были разбросаны по парку. Я намотал по этому туннелю не один километр.

Сколько времени я пробыл здесь?

Фонарик начал садиться, свет замигал.

Я остановился и сложился пополам, тяжело дыша.

Здесь никого не было.

Фонарик моргнул в последний раз и погас.

В темноте мое хриплое дыхание отзывалось металлическим эхом.

Я набрал полные легкие воздуха

– Холли! – отчаянно крикнул я в пустоту. Мне ответило только эхо.

Я вздрогнул и проснулся. Сердце быстро стучало, а во рту пересохло. В тусклом утреннем свете, льющемся из окна, поблескивала висящая в воздухе пыль. Я повернул голову в сторону кровати Джулии. Она была пуста. Из-за двери ванной комнаты доносился звук льющейся воды.

Я принял сидячее положение и прислушался к своим ощущениям. Тело все еще болело, но, кажется, меньше, чем вчера.