Джиллиан тут же мысленно причислила к своему списку «ни-в-коем-случае» еще один тип мужчин, присваивающих своим членам имена. Что за чушь. Ни разу в жизни никто не был представлен ее влагалищу.

Даже возбудившись, Дарен испытывал затруднения в достижении конечного удовлетворения. Тусклый свет от прикроватных электрочасов отражался на кулоне с медицинскими данными на шее клиента. Пока Джил, подпрыгивая, пыталась прочитать, что на нем написано, ее чуть не укачало. «Это S или Z?» В ее уме всплывали названия различных заразных заболеваний и причудливых медицинских диагнозов. «Шизофрения?» — думала она. Роскошно. Она была в одном шаге от того, чтобы получить перочинным ножом прямо в фаллопиевы трубы. «Интересно, со сколькими же мужчинами я переспала?» — мрачно поинтересовалась она. В призрачном зеленом свете серебристая надпись перестала быть похожей на слово «шизофрения» и приняла очертания слова «психопатия». Неудивительно, что ему требуется так непомерно много времени. И как ей затрахать его до бессознательного состояния, если у него, очевидно, совершенно нет мозгов? Джиллиан как раз собиралась сообщить своему партнеру о том, что у нее назначен визит к стоматологу, который должен был произойти через три недели, когда краем глаза она заметила, как зашевелилась ее сумка. Потом послышался звук икоты. Один раз, второй.

— Что это было? — спросил ее догадливый партнер.

— Где?

Джиллиан заглушила следующий ик, издав стон, который клиент принял за признак удовольствия. Загордившийся своей доблестью, он с удвоенным рвением занялся Дареном. Она же выгнулась в авангардную позицию скорее для того, чтобы ей было удобнее следить за своей сумкой, а не для достижения высот Камасутры. Ее оператор уже был близок к успешному завершению перезагрузки, когда кряхтение и хныканье, доносившиеся из сумки, перешли в громкий и пронзительный плач. Для прикрытия Джиллиан стимулировала оргазм, достойный номинации на «Оскара». Она так живо двигалась, что молния от ее утягивающего бюстье зацепилась за стоматологическую скобу клиента. Расцепившись на ощупь, она заметила, что ее партнер привстал на локте и с выражением почта испуга смотрит на пищащую и шевелящуюся сумку, которая все ближе подбирается к краю дивана. Он резко включил светильник у кровати.

— А, это ребенок, — как ни в чем не бывало прокомментировала Джиллиан, спасая сумку от неминуемого падения и освобождая из ее глубин Джека.

— Да что, черт возьми, здесь происходит? — Блистательный Бог Секса судорожно шарил в поисках своего халата. Теперь Джиллиан смогла рассмотреть, что у него на груди был не медицинский медальон, а серебряный знак Зодиака.

— Он простужен, и ему нужно дать лекарство, только и всего.

В воздухе резко взмахнул крылом махровый халат, пока его хозяин пытался попасть рукой в рукав.

— Ну-ка быстро говори, что происходит, или я вызываю полицейских!

Очень практичный маневр.

— Я репортер, работаю под прикрытием, — быстро нашлась она. — На «Новости мира».

— Да пошла ты! — Теперь он был взвинчен и агрессивен.

— Ну, если мне придется выбирать между этим и тобой, парнишка, то я уже в пул и.

Лицо молодого компьютерного гения внезапно позеленело, начиная со свежевыбритого подбородка.

— Подожди меня здесь. Опять живот прихватило, — с этими словами он прогалопировал в ванную. Очевидно, этот зов природы был явно внятнее другого.

Дальше все было просто. Джиллиан пошла за ним следом, выдернула ключ из двери и заперла ее за ним.

— Эй! — послышался оттуда приглушенный крик. Она вытащила телефонный шнур из розетки. Неудавшийся клиент принялся колотить кулаками в дверь, рассыпаясь цветистой бранью. Она сосчитала деньги, которые он аккуратно сложил для нее на прикроватной тумбочке.

— Как? — возмутилась она. — Мне не предложено чаевых?

— Щас! — раздался вопль из ванной, сопровождаемый яростным стуком. — Сначала сделай себе липосакцию!

За это она выпотрошила его бумажник. Джек, устроившийся у нее на руках, взирал на нее с пасторским укором.

— Мы просто одолжим у него кое-какие ценности, которые он не планировал нам одалживать, дорогуша! Честно! Да ты хуже, чем муж!

Набросив пальто на плечи, она повесила на дверную ручку табличку «Не беспокоить» и была такова. Возле лифта стояла тележка горничной. Повинуясь мгновенному импульсу, Джиллиан ворвалась в открытую дверь номера 749. Ее муженек еще не пришел? Ее ребеночек так раскапризничался, потому что он, бедняжка, простужен, малюточка, а ей уже пора кормить грудью…

Младенец все значительно упрощал — он был совершенным орудием для вора. Джиллиан всего лишь оставалось на каждом этаже отыскать тележку горничной, сделать вид, что это ее номер, и изобразить Мать. Потом просто забрать все ценное. Если бы только их видела Мэдди!..

До этих пор Джиллиан не осознавала своего таланта к воровству. Суровая жизненная школа быстро и сполна подготовила ее к такому занятию, и у Джиллиан не ослабевало ощущение, что на этом уроки не закончились.

— Похоже, мне с тобой еще долго придется возиться, маленький негодяй, — сказала она Джеку, когда они совершали набег на очередной номер. Но ее голос был нежен и счастлив.

Она совершенно не рассчитывала на одиночную камеру. Если бы она была Бетти Мидлер или Вупи Голдберг, то было бы еще ничего: тогда она могла бы сама себя развлекать. В самом начале ей было так тоскливо, что она не могла себе представить, что с ней будет после двух недель в собственной компании.

Единственным ее гостем за первую неделю был огромный черный таракан. Мэдди кормила его печеньем и хлебными крошками. К тому времени, как ее отсюда выпустят, он будет избалован свыше всякой меры: членистоногая версия Леоны Хемсли.

Она включила свой переносной радиоприемник, но там говорили только о детской смертности, голодающих детях Сомали и похищении младенцев. Сделав звук как можно тише, она стала заполнять журнальную анкету, чтобы выяснить, хорошая ли она мать. Анкета показала, что плохая. И это при условии, что она сжульничала.

Растерзав «Женский журнал» на кусочки, она решительно принялась сцеживать молоко. Скрипя зубами от боли и мучаясь с пластиковым молокоотсосом, она вспомнила, какие у нее были раньше маленькие, розовые, крепкие соски. Теперь они могли дотянуться до Намибии. Каждую лиловатую грудь можно было использовать в качестве лассо, чтобы скрутить слона. Судя по тому, как складываются обстоятельства, из тюрьмы ее просто переведут в дом престарелых, и она по-прежнему будет сцеживаться.

На второй неделе к ней заглянул сержант Слайн.

— Что же ты за мать? Ди была права на твой счет.

— Ди?

— Не понимаю, почему она по-прежнему так переживает за тебя и за твоего ребенка?

— Вы называете ее Ди?