на обычаях и нравах, что царили в женской колонии, и базировалась на моих наблюдениях, которые я делала все это время.

Ни для кого не секрет, что некоторые женщины очень плохо переносят длительное лишение секса. Поэтому лесбийские отношения вовсе не редкость в женской колонии. Многие девушки считают такое общение временной мерой и возвращаются к своим обычным сексуальным привычкам, как только выходят на волю. Но есть такие, что влюбляются, ухаживают и устраивают на зоне настоящие семьи. Женщины, которые в такой паре играют роль мужчин, выглядят по-другому и внешне тоже походят на мужчин. Разумеется, этого сходства дамы добиваются намеренно. Они не носят платков или украшений, не подчеркивают в себе ни одного женского полового признака. Обычно делают очень короткие стрижки, на открытых участках тела набивают брутальные или откровенно скабрезные татуировки, курят, плюются, используют речевые обороты и жесты сильного пола, целенаправленно копируя мужское поведение и облик. И через какое-то время эти женщины становятся буквально неотличимы от мужчин внешне и если судить по повадкам.

Вот с такой женщиной другая девушка, внешне совершенно обычная, может образовывать пару или семью. В таких «семьях» бурлят настоящие страсти, с ревностью, ссорами и выяснениями отношений. «Мужчина» готов ухаживать, бороться за свою половинку. И даже может отстаивать свое право первенства в настоящих жестоких драках. Известны случаи, когда «мужчина» по окончании срока покидал зону, но через некоторое время намеренно совершал преступление и сдавался властям, чтобы вернуться обратно и воссоединиться со своей половинкой, отбывающей срок. А если девушка за это время начала встречаться с кем-то другим, ссоры, склоки, постоянные выяснения отношений и жестокие драки были обеспечены. Мир, разумеется, восстанавливался, как правило, волевым решением старшей по отряду или лагерю. Но такой мир был недолговечным и зыбким. Вражда, подобно тлеющим углям, могла вспыхнуть в один момент и разгореться пламенем жесточайшего побоища.

Именно на почве ревности я и решила спровоцировать массовую драку, призванную прикрыть наш с Алиной побег. Как правило, соперники для разборок выбирали места хотя бы частично закрытые от обзора охраны. Например, дрались обычно за прачечными или в узких проходах между бараками. Но мне это совершенно не подходило. Драка, организованная мной, должна была привлечь максимум внимания. И я, разумеется, придумала, как этого достичь.

Чтобы не навлечь на себя подозрения, последние приготовления я решила делать непосредственно в день побега. Поэтому в воскресенье утром мы с Алиной засели в учебном классе. Сегодня комната пустовала, потому как все готовились к вечернему концерту. Некоторые репетировали, некоторые просто приводили себя в порядок, старались сделать прическу или маникюр.

Мы с Алиной уселись за свободную парту и занялись рукоделием. Она по моей просьбе заранее раздобыла немножко цветных тканевых обрезков, несколько кусочков красного бархата, а также нитки с иголками и ножницы. Я принесла клей, обрезки синтепона, блестки, пайетки, немного дождика, пару-тройку нейтральных открыток с цветочками, обрывки блестящей бумаги и ленточки для упаковки подарков. Из всего этого нам нужно было соорудить несколько милых женскому сердцу презентов и маленьких мягких игрушек.

– Ты мне ничего не рассказываешь больше, – сидя за работой, жаловалась Алина, – я план твой до конца так и не поняла. И с датой ничего не уяснила. У меня уже такое ощущение формируется, такое чувство, будто ты мне совсем не доверяешь, Жень!

– Глупости, я тебе полностью доверяю, – спокойно возразила я, вырисовывая на открытке клеевым карандашом разнокалиберные сердечки и посыпая их блестками.

– Но тогда назови мне день, нужно же подготовиться, собраться.

– Ты что, чемоданы паковать планируешь? – весело хмыкнула я. А потом добавила, но уже серьезным тоном: – Уходить будем налегке. Надень лишь кулон, что принадлежал родне матери, и если есть деньги, тоже держи их при себе. А так – что тебе еще нужно собирать? Если есть гражданские брюки, майка и свитер или теплая куртка без нашивок, тоже наденешь, но буквально в последний момент. Если нет, побежишь прямо так, потом что-нибудь придумаем. Уходим, кстати, мы сегодня вечером.

– Что?! Как сегодня?! У нас же ничего не готово!

– Ошибаешься, готово практически все. А если нет, времени до вечера вагон и целая телега.

Повисла недолгая пауза, во время которой Алина переваривала информацию.

– Но если все произойдет сегодня, почему мы здесь разной ерундой занимаемся?

– А чего ты хотела? Стоять на низком старте у барака и привлекать таким образом всеобщее внимание?

– Нет, конечно. Но к чему эти сердечки шить и блестящие картинки оформлять?

– Они нам нужны, значит, это вовсе не бесполезное занятие, а подготовка к побегу.

– Не понимаю, зачем вся эта мишура и бантики?

– Чтобы посеять раздор в рядах противника. Впрочем, сейчас объясню подробно. Но для начала скажи, места в зале ведь закреплены за разными отрядами?

– Да, они условно разделены на сектора, будто лучи.

– Понятно. А как все рассаживаются? По какому принципу?

– Сначала старшая по отряду, потом рядом старшие по баракам, а также их ближайшие помощницы садятся рядом, по бокам и выше. А дальше все остальные, как места займут. Тут иерархии особой нет.

– Понятно. То есть кто где из обычных заключенных сядет, мы заранее знать не можем?

– Нет, конечно. Кто раньше пришел, тот сел удачнее. Остальные рассаживаются, где места свободные остались.

– Досадно, но ладно. Всего лишь нужно слегка подкорректировать план, – заявила я и красным маркером написала каллиграфическим почерком на открытке: «Тебе, единственной!» А на следующей вывела крупными буквами: «Самой очаровательной!»; «Ты сияешь, словно солнышко!»; «Жизнь без тебя не имеет смысла!» Я старалась, чтобы каждая из фраз была абсолютно нейтральной. То есть чтобы ее могла принять на свой счет любая женщина. Также я приложила некоторые усилия, чтобы почерк выглядел по-разному, как будто писали насколько человек. Потом вырезала из подарочной обертки сердечки, прикрепила их к готовым мягким игрушкам. Там помещалось только слово: «Люблю», и я старательно вывела его на каждом.

– К чему это все? – Уже некоторое время Алина растерянно наблюдала за моими действиями. А потом съязвила: – Готовишь прощальные подарки, что ли?

– Можно сказать и так. Но в конечном итоге это будет один общий подарочек.

– Ага. А мишура, маркер красного цвета и плюшевые игрушки тебе просто необходимы?

– Да! Насколько я успела заметить,