И вот уже неделю Илларион кружил вокруг Парнавы, столицы Долины. Ассасин собирал и просеивал малейшие слухи, полузабытые легенды, шепоты сплетников и доносы алчных до золота осведомителей. Он никогда не совал голову в петлю, не подпилив заранее веревку и не подкупив палача.

Вся Долина Карамуреш гудела слухами. Купцы подсчитывали убытки от налетов на торговые пути. Рабочие и ремесленники устраивали пикеты, протестуя против высоких налогов и низкой зарплаты. Ходили уже привычные пересуды об оборотнях, лесных духах и мертвецах. Кто-то бросал косые взгляды на нелюдей. Другие же исподтишка кивали в сторону резиденции кровососов. Но в большинстве своем горожане опасались роста цен, а не древних проклятий или таинственных заговоров. А бастующие работяги пугали куда сильнее всех вампиров и перевертышей вместе взятых.

Что до нападений на караваны… Илларион решил, что это шалят местные монстры или обычные разбойники-доходяги. Эта мелочь не интересовала ассасина. Приглашение в Долину и способ его доставки позабавили Иллариона. И он надеялся, что топорные нападения на повозки никак не связаны с его настоящей целью.

Но дни пролетали, а ничего не происходило. Только несколько странных слухов указывали на рудники. Залежи мифрила, адамантия и других колдовских металлов были главным залогом богатства Долины Карамуреш. Этот узел, в котором хитро переплелись местная торговля и власть, стоило прощупать. И в отсутствие новых сведений ассасин решил наведаться в шахты.

Илларион прибыл на рудник. Легкой тенью он переходил от барака к бараку. Проскользнул в пристройку к цеху мимо остолопов-охранников и поднялся в кабинет управляющего. Хитроумная конструкция двери его порядком удивила: ассасин никак не ожидал найти в глухомани столь сложный механизм. Но уже спустя пару минут Илларион взломал замки и вошел в кабинет Тас’Кара незамеченным и не побеспокоив ловушки. Мельком просмотрел кипы документов на столе. Но среди счетов, планов и писем не нашел ничего интересного. А затем, вонзив накладные когти в кое-как обработанные бревна пристройки, ассасин взобрался на крышу цеха. Там он залег и некоторое время наблюдал.

Ждать, смотреть и запоминать. Так он часами лежал в снегу, на жаркой крыше южного храма или среди ветвей в саду визиря. Чтобы в нужный момент завершить дело за считаные секунды.

Не ускользнуло от внимания ассасина прибытие на рудник парня из дальних краев. Как и нелепая задумка группки шахтеров, перехвативших его по дороге назад. Эх, если бы наивные бедняги могли видеть то же, что и он. То, как забегала охрана. То, как появились вооруженные стражи. И как тени, что не были для его глаз тенями, скользили за заговорщиками до самой шахты.

Скука уже пару дней донимала Иллариона. И потому ассасин скользнул вниз с крыши и, запахнувшись в подобранный плащ и надвинув украденную каску, незамеченным пошел вслед за стражей. Стоило развеяться.

Шедший перед Александром гном внезапно остановился. Свет фонарика мотнулся из стороны в сторону, освещая завал из крупных камней и мелкой щебенки, раскатившейся далеко вокруг обвала. Коротышка произнес несколько емких фраз на гортанном и сухом языке подземного народа, даже не нуждавшихся в переводе.

– Они подорвали проход, – эльф ощупал обломки. – Острые сколы, как от алхимического заряда.

– Придется вернуться и сделать крюк, – подытожил гном, закончив матерную тираду.

– Надеюсь, они не все ваши лазейки перекрыли? – Александр уже порядком устал подныривать под каменные козырьки, протискиваться сквозь узкие проходы и топать по гулким коридорам. Глаза болели от лучей яркого света.

«Могли бы заранее набросать маршрут экскурсии. А то ходим, как поляки с Сусаниным по лесу. Теперь вот еще назад возвращаться».

Они только что прошли сквозь обширную выработку. Неровный пол, остатки шахтерского имущества и россыпи камней с острыми краями гарантировали новые ссадины и синяки.

Перелезая через очередную груду расколотых камней, Александр внезапно ощутил отсутствие чего-то уже привычного. Не было легкого ветерка работающей вентиляции.

– Мне кажется или…

Гном не дал ему озвучить свою догадку:

– Они остановили воздушные насосы, – подземник чертыхнулся. – Не к добру.

Приближающееся шипение. И тут же в подпорку слева от Александра ударился продолговатый цилиндр. Крышка отвалилась, и повалил тяжелый серый дым, стремительно расползаясь по полу. Слева и справа в свете фонариков мрак пещеры уже прочерчивали другие снаряды.

«Проклятие! Я пошутил. Я обожаю унылое ничегонеделание!»

Стараясь не попадаться в плотные клубы смога, Александр бросился вслед за шахтерами к выходу из выработки. Гном и его спутники двигались частыми перебежками, прячась за подпорками, брошенными тачками и штабелями ящиков.

«Единственный выход именно там, откуда летят эти снаряды. Но тут мы подохнем, как нанюхавшиеся дихлофоса тараканы».

Завеса поднялась уже выше головы. Случайно вдохнув серую хмарь, он зашелся в приступе кашля. Едкий туман, словно кипятком, ошпарил гортань. Голова закружилась, грудь жгло изнутри. Легким срочно нужен был глоток кислорода, и он, не думая больше об опасности, рванул вперед.

Он выскочил из серой пелены прямо на гнома-стражника в полном доспехе из какого-то дымчатого стекла. К закрытому шлему тянулись гофрированные шланги, уходящие за спину. А на вытянутых вперед перчатках горели маленькие синие язычки пламени.

В следующий момент его сзади толкнули под колени, сшибая на пол. И тут же над ним взревели два длинных языка пламени. Волосы на макушке затрещали. В метре от него эльф, пригнувшись, отшатнулся от огня и исчез в тумане.

Вдохнув полную грудь живительного воздуха, Александр еле успел откатиться назад в дымовую завесу, прежде чем вырвавшиеся из рук гнома струи пламени охватили место, где он был мгновение назад.

Не дыша, Александр заковылял вслед за спасшим его эльфом в глубь завесы. Огненное зарево за спиной пылало еще несколько секунд.

Здание из белого мрамора. Шпили, возносящиеся к небесам. Стрельчатые арки и тонкие колонны. Сияющие в лучах солнца витражи под арками фасада с символом Ордена – меч с белой рукоятью и гардой, выполненной в виде красной пентаграммы внутри шестеренки.

Большая площадь полна народа. И все как один молча слушают. На ступеньках здания пять человек в простых серых рясах с эмблемой Ордена. Четверо, закрыв лица низкими капюшонами, смиренно сложили руки перед грудью. И еще один. Гладко выбритая голова. Сухое лицо аскета. Казалось, оратор обращается лично к каждому пришедшему на площадь. И его слушали, затаив дыхание.

– Не раз ко мне приходили богатые люди. Вопрошали они, как им помочь этому миру. Будет ли благом, если раздать сотне бедняков по монете? Успокоят ли они свою душу этим поступком? – Под горящим взором проповедника люди замирали, не смея шелохнуться. – Нет, отвечал я им. Как у одного человека не может быть сотни любимых, сотни лучших друзей и сотни заветных идей, один человек не может помочь сотне страждущих. Что же делать тогда? И отвечал я им: выбери всего одного. Протяни ему руку помощи и не оставляй впредь. Не так чтоб бросить монету и забыть. Приди к нему в дом. Раздели с ним еду. Выслушай, что он захочет сказать. Помоги словом, если он спросит совета. Помоги делом, если просит помощи. Будь рядом, когда нужен. Помоги выбрать дорогу и поддержи в пути. Но не требуй ничего взамен! Все, что сможет, он даст тебе сам. Лишь одно скажи ему: когда он сам встанет на ноги, пусть найдет такого же, каким был когда-то, и поможет ему подняться, как помогли ему. И этим единственным своим поступком, через череду других людей, ты поднимешь весь мир с колен!