пропускать. Подумав, Илья решил попробовать, посмотреть, как поведет себя женщина. Ежели она ответит на его легкие ухаживания, то, значит, дело верное, можно продолжать. Ну а не получится — что ж, подождем следующего заезда.

Прошел четвертый день, и пятый, и шестой, а ему все никак не удавалось хотя бы заговорить с женщиной. На пляж она приходила с мужем, вместе шли в столовую, вечерами гуляли на набережной, возле кинотеатра встречал их не раз Илья, в кафе заходили.

Надев очки, стоя где-нибудь неподалеку на пляже, Подрезов наблюдал за парой. Очки у него были большие, тяжелые, с широкими прямыми дужками. Их подарил Подрезову один отдыхающий перед отъездом, В очках удобно было наблюдать. Стоишь лицом к морю, смотришь будто бы вдаль, а скосившись за стеклами, можно было видеть, что делается справа и слева от тебя. Удобные очки.

Муж блондинки почти не купался, сидел себе в тени под зонтиком, прислонясь спиной к держаку, и постоянно писал, закуривая в минуты отдыха. Сняв очки, невидяще глядел перед собой, он что-то шептал, шевеля губами, а потом опять брался за карандаш. Это был пожилой рыхлый мужчина с отвислым животом, мягкими плечами, лысиной. Под широким носом редкие усы. Увидев их впервые вместе, Подрезов подумал тогда, что вряд ли блондинка любит этого человека. Хотя в жизни всякое бывает, не объяснишь…

Заметив как-то, что блондинка, глядя в море, подобрав ноги, опершись на колени, в грустной позе сидит на топчане, Илья, зайдя в воду возле тамбура, поплыл, держась недалеко от берега. По грудь поднявшись из воды, стоя почти вертикально, не брызгая, выбрасывая поочередно руки, ничуть не напрягаясь, Илья быстро и легко плыл мимо желтого зонта, надеясь, что блондинка заметит его. Блондинка заметила Подрезова, плывущего в море.

— Посмотри, как плывет, — сказала она, дотрагиваясь до плеча мужа.

Тот повернул — писал лежа — голову, взглянул мельком, коротко ответил что-то и опять наклонился над страницами. А жена продолжала смотреть на пловца, как свободно и сильно плыл он.

Заплыв за буи, Илья развернулся к берегу, выбрался напротив кабинки для переодевания, а от нее направился к себе. Около желтого зонта он приостановился. Блондинка расчесывала свои светлые с рыжинкой густые волосы, а муж ее курил, лежа, стряхивая на гальку пепел. Исписанные листки были придавлены камушком.

— Что же это такое, а? — улыбаясь, глядя на женщину, спросил Илья, подняв отброшенную скомканную сигаретную пачку «Вега». — Стараешься, стараешься, а вы! А вон и таблички висят, посмотрите!

— Алик, что же это ты?! — женщина покраснела. — Извините, молодой человек! Алик, как тебе не стыдно?! Ты ведь и дома…

— А-а! — вскинулся, забормотал муж. — Что, пачка?! Ах да! Простите, я не специально бросил! Просто получилось! Я и окурки…

— Ничего страшного, — сказал Илья. — Бросили и бросили. Не расстраивайтесь попусту. Я подберу. Это моя работа — подбирать…

И ушел. А после обеда блондинка — на пляже она появилась без мужа — сама подошла к Илье, чтобы взять лежак. Обычно брал муж.

— Еще раз прошу извинить, — произнесла женщина, стоя напротив, выпрямившись, держа живот, чтобы складки не были так заметны. — Муж не хотел. Он аккуратен. А сегодня по рассеянности, видимо. Работы много, поэтому. Скажите, вы не сердитесь, правда?!

— Во-первых, с кем имею честь разговаривать? — Илья встал с лежака.

Женщина захватила его врасплох, он и не ожидал прихода ее.

— Фу, какая пышность, — женщина рассмеялась. — Ну, давайте познакомимся. Валентина Семеновна, преподаватель института, — и протянула Подрезову руку ладошкой кверху. — А вы кто же?..

— Илья Подрезов, рабочий пляжа, — Подрезов смотрел на женщину, нравилась она ему. В возрасте уже, но сколько миловидности.

— Плаваете вы просто замечательно, Илья. Можно я вас буду называть по имени? Плаваете легко очень, красиво. Я любовалась, когда вы плыли. А на спине держаться умеете, без движения чтоб? Я, представьте, не могу. Не научилась. Вы покажете мне, а?..

Илья ничего не успел ответить, женщина оглянулась, посерьезнела тут же и, взяв лежак, кивнув Подрезову, пошла на свое место. Муж ее топтался возле зонта, не обнаружив жены. Оглядывался…

После знакомства Валентина Семеновна еще несколько раз на пляж приходила одна, и они подолгу разговаривали. Валентина Семеновна спрашивала, Илья Подрезов, сосредоточась, отвечал ей.

— Вы, как я понимаю, до осени здесь, потом уедете? — раздумчиво говорила Валентина Семеновна. Что-то печалилось ей в последние дни. — Учитесь, да? Счастливая пора. Беззаботная пора.

— Государыня моя, — смеялся Подрезов, — вы ошибаетесь. Нигде я не учусь. Рабочий. Рабочий пляжа. Это постоянная моя работа. Раньше жил в деревне, на тракторе работал. Гусеничный трактор, «ДТ-54». Пятьдесят четыре лошадиных силы в нем, значит.

— Ах, оставьте кокетство, — с некоторой досадой перебила Валентина Семеновна. Они стояли друг против друга. — Что за игра?! Я же серьезно. Какой трактор. Сознайтесь, что заканчиваете институт либо университет. Вы же настоящий интеллигент. И по виду, и по разговору. Из городской интеллигентной семьи.

— Ну что вы, — сказал Подрезов и отставил ногу. — Вам показалось.

— Посмотрите, — говорил в следующий раз Подрезов женщине. Кажется, это было на двенадцатый день знакомства. — Посмотрите, — Илья держал на ладони камешек, — камень сердолик. На берегу нашел. Выбрасывает иногда морем, после шторма особенно. Какая форма! — он взял двумя пальцами камешек и приложил к груди Валентины Семеновны. — Готовый кулон. Не надо и обрабатывать, обложить серебром, на цепочку — и на шею. Возьмите, дарю вам. На добрую, вечную память, как говорится. Память о вашем приезде на побережье…

— Ой, спасибо, — смущенно улыбалась Валентина Семеновна. — Буду беречь. Подарок дорогой. Чем же я отблагодарю вас, Илья? Чем же я отблагодарю вас, скажите? И подарить-то вам нечего. Может быть…

— А у меня еще яшма есть, — сознался Подрезов. — Только дома. Хотите взглянуть? Отличный камень. Редкий. Никому не показывал, а вам… — и он поднял на Валентину Семеновну глаза.

— Вечером, — краснея, глядя в сторону, согласилась Валентина Семеновна. — После ужина. Я буду гулять в боковой аллее, в конце самом, где сломанное дерево. Хорошо? А сейчас я пошла.

Валентина Семеновна семейную жизнь свою считала неудачной. Она сама выбрала жениха, связывая с замужеством определенные надежды, но надежды не оправдались. Муж оказался человеком обыкновенным. Даже более чем обыкновенным. Отсюда горечь, усталость, раздражение. Ей уже за сорок — живот, морщины, блеклость. Скоро пятьдесят и… Женщины стареют быстрее. Господи, как коротка жизнь.

Подрезова она заметила сразу, как только спустилась на пляж, приехав на отдых. И то, что он наблюдал за нею, выделив ее среди прочих. Но обстановка была не та. Были у нее увлечения и раньше, одни приносили удовлетворение, другие нет. Но чтобы подобный экземпляр сам шел тебе в руки,