В 16.15 Шимана уточнил обстановку. Батальон Бинца продолжал наступление на Сушу, а подразделения 11-го резервного полицейского батальона вели оборонительный бой на железнодорожной насыпи, в 2–3 км северо-восточнее Ольховки. В 16.20 Шимана затребовал бомбардировочную авиацию для нанесения удара по Суше. В 17.40 командир полицейского полка «Центр» приказал Дирлевангеру атаковать «бандитскую» деревню. В 18.00 бомбардировщики люфтваффе ударили по Суше с воздуха. Несмотря на сильный огонь партизан, стрелявших по воздушным целям из противотанковых ружей, самолеты выполнили боевую задачу, а части Бинца и Дирлевангера ворвались в горящую деревню.

Партизаны поспешно отошли в северо-западном направлении, углубившись в лесной массив. Тем временем команда Дирлевангера и батальон Бинца прочесали Сушу и сожгли в ней все, что осталось после бомбардировки. В 20.00 личный состав особой команды СС вступил в деревню Ольховку и полностью ее сжег. В 21.00 подразделениям, участвовавшим в боевых действиях, приказали возвратиться в деревню Долгое.

Усакинская операция СС и полиции завершилась не совсем так, как планировал фон дем Бах. Хотя партизанские формирования понесли чувствительные потери, лишились нескольких важных населенных пунктов, где они дислоцировались и запасались продовольствием, полностью уничтожить их все же не удалось. Трофеи оказались довольно скромны: один миномет, один станковый и два ручных пулемета. Оставшиеся в деревне Суша боеприпасы были взорваны. Потери боевой группы составили 10 человек убитыми и 23 ранеными[230].

«Народные мстители», по заведенной порочной традиции, тут же принялись рапортовать о своих «успехах». 2 июля 1942 г. Ничипорович доложил Военному совету Западного фронта, что партизаны разгромили карателей в районе деревень Развадово, Усакино и Суша, и если бы не германская авиация, населенные пункты в этом секторе партизанского края не были бы уничтожены[231].

На самом деле партизаны сами отступили из Развадово, а из Усакино их выбил батальон майора Бинца. Кроме того, «народные мстители» вовсе не разгромили карателей (дело обстояло скорее наоборот). Нелепость заявлений Ничипоровича, за которыми Кличевский оперативный центр попытался скрыть неудачный исход оборонительных боев, вполне очевидна. Тем не менее начальника Западного штаба партизанского движения (ЗШПД) майора госбезопасности С.С. Бельченко такая трактовка событий удовлетворила[232].

Особая команда Дирлевангера в течение операции занималась в основном обеспечением безопасности в районе Дубно — Развадово — Дрени — Гонча. Затем штрафники находились в резерве, и только ближе к вечеру 12 мая перед ними поставили задачу овладеть деревней Суша.

Усакинская операция стала своеобразной точкой отсчета, когда в немецких документах впервые прямо говорится о карательной деятельности штрафного формирования. Совместно с полицейскими Бинца эсэсовцы сожгли Сушу, где в период с 9 по 12 мая было ликвидировано примерно 280 человек, включая партизан. Деревню Ольховку подчиненные Дирлевангера стерли с лица земли самостоятельно[233]. Остальные жертвы операции — еще более 220 человек, в том числе «бандиты» из Воевичей, Биордо и Усакино — были уничтожены полицией[234].

С 13 по 24 мая браконьеры привлекались к защите автомобильных дорог в Кличевском районе. Боев с партизанами зафиксировано не было[235].

Однако 25 мая произошла чрезвычайная ситуация. Грузовой автомобиль команды марки «Форд» (регистрационный номер — SS-202419), следовавший из Бобруйска в Могилев, подвергся нападению в 10 км от Чечевичей. В машине ехали не только штрафники, но и военнослужащие 740-го трофейно-эвакуационного взвода (Abschleppzug 740), возвращавшиеся из отпуска. Партизаны расстреляли грузовик из трех пулеметов, зачем-то изуродовали трупы солдат, унесли с собой их удостоверения личности, письма и деньги. Во время нападения были убиты шарфюрер СС Освальд Эггер, унтершарфюрер СС Вернер Шмалькоке, штурманн СС Петер Гартнер, ефрейторы 740-го взвода — Клеммер, Майсснер и Майер. В живых остался только роттенфюрер СС Вильгельм Войгт, получивший тяжелые ранения[236].

26 мая погибших похоронили, а днем спустя одно из подразделений команды приступило к поисковой операции. Мероприятия проходили в районе Збышин — Борки — Грибовец — Хоново — Кокотово — Хрелев и Уболотье. 28 мая поиск переместился в район Старый Юзин — Грибова Слобода — Долгое — Зимановка и Александровка. Партизан встретить не получилось, поэтому эсэсовцы в отместку за убийство своих товарищей решили сжечь деревни Кокотово и Грибовец. В Грибовце было уничтожено 12 человек.

Наконец 29 мая поисковая группа захватила в плен одного «бандита». Перед смертью последний выдал место расположения партизанского лагеря (в 1 км севернее Развадово). К месту предполагаемого пункта дислокации «народных мстителей» выступило поисковое подразделение. При подходе к лагерю завязался бой. Штрафники сломили сопротивление партизан, ворвались в лагерь и ликвидировали его. На обратном пути поисковая группа сожгла деревню Развадово, расстреляв в ней 60 человек[237]…

Боевая деятельность специальной команды оценивалась руководством СС весьма положительно, а самого Дирлевангера представили к награде. 24 мая ему вручили шлангу к Железному кресту II класса за успешные действия против партизан. Дирлевангер оправдал доверие Бергера и заработал определенное уважение среди сотрудников штаба фон дем Баха[238].

Летом 1942 г. ситуация в тыловом районе группы армий «Центр» стала еще более напряженной, чем весной. Программа уничтожения «лесных бандитов» в кратчайшие сроки, предложенная генералом фон Шенкендорфом, себя не оправдала. Динамичное и организованное развитие партизанских формирований в Белоруссии, создание бригад, позволившее решать сложные боевые задачи, крайне негативно отразилось на функционировании немецких военных и гражданских учреждений, ответственных за выполнение оккупационных мероприятий. Систематические диверсии на коммуникациях, отвлечение крупных сил для охраны путей сообщения, отсутствие контроля над районами, где располагались основные базы партизан, а также безуспешные попытки их разгромить, — все это срывало планы германского командования и дестабилизировало обстановку в тылу[239].