мы спать только легли. Гребаный будильник, а после возня по комнате.

Да я привык жить один, а женщины на одну ночь таковыми и оставались. Поэтому происходящее слегка нервирует, но Митина тоже за словом в карман не лезет, чем сбавляет накал.

Только она ушла не знаю зачем, как я слышу ее громкий крик.

А вот это сигнал по хуже, надо шевелиться.

Вскакиваю и на всякий случай напяливаю трусы. Выбегаю и вижу, ее голую, прикрывающуюся пледом с дивана, с которого выглядывает макушка сестры.

– Да чтоб тебя. Наташа, – рявкаю и они обе смотрят на меня.

– О, привет, Леш, а я тут с Полиной болтаю, – улыбается эта коза мелкая. – А что у тебя с носом? Итак, горб был, решил стать еще красивей?

Точно, еще же и нос надо проверить, хрен знает надолго ли это ранение боевое.

– Вали давай отсюда, и верни ключ на место.

– А ты оденься сначала. И я кофе хочу. Полдня до тебя дозвониться не могу…

– Полин, иди пока в комнату, – вижу, как ей не комфортно стоять перед нами укрытой кое-как, хотя сам в трусах.

Иду за Митиной, чтобы одеть шорты.

– Я, наверное, поеду, Леш, – тут же скидывает плед и начинает шухериться по комнате.

– Нихрена подобного. Я ее сейчас выставлю за дверь. Она специально притащилась, так как я трубку не брал. Шпиён, блядь.

– А ты с ней говорил, кстати, о том инциденте?

– Пытался, но она на учебе постоянно, а я на работе, так что не вышло доходчиво объяснить.

– То-то она мне про аккуратный секс во время беременности начала рассказывать. Позы и…

– Кто? – аж остановился. – Наташа? Ей то откуда знать о… Твою мать.

– Только не нападай на нее… – кричит в спину, а я иду к этой… Слов нахрен нет.

Нахожу сестру, расставляющую кружки на столе, а от плиты исходит запах яичницы.

– Нат, ты уже с парнями спишь?

Она так и застывает.

– Чего? – испуганно смотрит, ну или так, будто я придурок, не знаю.

– Ты мой вопрос услышала, так что ответь.

Нет, я не какой-то там монах, это ясно, но для сестры я не хотел бы участь девочки для развлечений для какого-нибудь мудака сопливого.

– Ну вообще, такие вопросы не с тобой мне обсуждать, а второе, нет. Не сплю. А теперь первое, тебя это не касается, чтобы я у тебя разрешение спрашивала, понял?

– А вот тут ты ошибаешься, сестренка. Еще как касается. Хочешь, чтобы тебя на какой-нибудь нарко-вечеринке оттарабанили?

– Боже, Леш, что за бред ты несешь? С чего такие разговоры вообще? Думаешь у меня головы нет на плечах? Хватит. Сама решу, что и когда мне делать. Фу на тебя.

– Просто… Бля…

– Не выражайся.

– Вот, – указываю на нее рукой. – Вот она ты, пойми, наивная девочка и я не хочу, чтобы этим воспользовался тот, кто не оценит тебя.

– Успокойся, братик, – обнимает меня тут же, эта мелочь. – Мне пока что девятнадцать, так что я не тороплюсь.

Чувствую себя хрен пойми кем, но мысль о ней и… нет нахер. Мне проще отгонять от нее всех подряд, и выслушивать претензии, чем все будет как один из вариантов в голове моей.

Замечаю, что в проходе появилась Полина, когда мы сели за стол, и она была в моей рубашке, что сразу же меня привело в недовольство и, кажется, это отразилось на моем лице, судя по тому, как на меня посмотрела Полина.

Я хоть и являюсь тем, кто не любит «посетителей» на моей территории и ползанья в моих вещах, но не так давно я думал о том, что единственная кому я бы с удовольствием это позволил была бы именно София. А упоминание ее в таком контексте сейчас и сравнении с Полиной, именно это меня задело изнутри, отвращение к себе, что я так подумал. Поставил на одну ступень. Но я уважаю Полину, просто это разные люди и разные отношения.

К Софии светлые чувства и смешивать любовницу и ее… короче что-то я туплю жестко.

А Полина, извинившись уходит, блядь.

– И что это было? – спрашивает Наташа.

– Твой брат дебил, вот что.

– Бедная девочка. Надо было меня попросить провести ей экскурсию по тебе и твоих тараканах, прежде чем замуж звать, – орет в спину, пока я иду за Митиной.

Полина

Что мне было надевать на себя, если все мои вещи, точнее платье и лифчик валялись в гостиной, полагаю возле дивана, если не под ним?

Я и одела его рубашку, потому что футболки были слишком короткими, а я без трусов.

И в итоге лоханулась. Я Уварова на самом деле понимаю, потому что сама такая же. Я ненавижу, просто ужасно терпеть не могу, когда трогают мои вещи. Даже когда моя мама, приехав в гости помогает мне убрать, по своей воле, я бешусь. Ну вот такой человек.

Со Славой ужились только потому, что он вообще не убирался и не трогал ничего не своего.

Поэтому тут, конечно, без обид в его сторону. Но возможно где-то внутри маленькая зараза Полька чуть-чуть взбунтовалась против Уваровской кислой мины.

– Ой, я сейчас, – быстро говорю и фактически убегаю.

Нахожу платье и понимаю, что так мне нужно было изначально поступить, а не переться на кухню.

– Полин, слушай… – Леша входит в спальню, когда я застегиваю лифчик, но без трусов, блин.

– Ой, как раз ты пришел. Я извиниться хотела за то, что вещи твои взяла. Мое платье валялось там, где оставили вчера – в гостиной. Если будем повторять ночевки я с собой буду что-то брать, – тараторю, не давая ему и слова вставить. – А вообще, надо нам, наверное, какой-то нейтральный участок выбрать для встреч. Ты как считаешь?

Натягиваю платье и принимаюсь за пуговицы.

– Остановись, а? – психует и хватает за руки. – Я лоханулся и так отреагировал сам по себе, ты не при чем. Извини, ладно?

– Ой, да ладно тебе. Мелочи. Я бы тебе голову отгрызла сотвори ты это с моими вещами. Так что понимаю тебя. Вещей касаться твоих не буду. Все-таки личное пространство соблюдать имеет место быть. Потому и предлагаю выбрать гостиницу, а то тут и сестра твоя приезжает, мало ли в другой раз…

– Полина, твою ж мать, замолчи, – рявкает, что я аж дергаюсь. – Все в норме, уяснила? Это мои загоны. Я вообще не о тебе думал в тот момент, – тут уж говорится «лучше бы дебил молчал».

– Как интересно. Это особенная рубашка? – подцепляю ее двумя