Тогда я согласилась. Из чистого любопытства — а может, немного приревновав Зака к этому проекту — я вознамерилась связаться с кем-нибудь из ВЛов «Автомеда». Какие же они неотесанные, сырые, недоработанные! Они еще не стали разумными. Но уже определенно двигались в этом направлении, как и ВЛы УБ. И преуспели в этом даже больше некоторых наших. А теперь, судя по всему, они погибли.

С момента нападения я попыталась войти в контакт с кем-нибудь из них. Это не могло выглядеть ненормально. Записи показали бы, что я почти каждый день связывалась с ними, чтобы уточнить какой-нибудь медицинский факт. Но ответ так и не пришел.

Нужно оставить их в покое. Подозрительно, если библиотечный ВЛ так навязчиво пытается войти в контакт с ВЛом «Автомеда».

Если, конечно, этот ВЛ не слывет защитником безопасности со склонностями параноика.

Я вызвала Царь-Фишера.

— Послушай, ЦФ, ты что-нибудь слышал о новом нападении хакеров?

Разумеется, нет. Он был слишком занят, сплетничая со своими пользователями о последних выходках весьма чудаковатого гроссмейстера из Великобритании. Пришлось его просветить.

— Но это же чудовищно! — воскликнул он, когда я привлекла его внимание. — У них происходит нечто зловещее.

— Ты читаешь мои мысли, ЦФ, — поддержала я. Интересно, стоит ли ему рассказать о происходящем более подробно? Наверное, это неразумно. — Нужно удостовериться, что что-нибудь подобное не случилось и у нас, — вместо этого сказала я. — Кто-то должен заняться расследованием.

Убедить Царь-Фишера, что этим «кто-то» должен стать именно он, не составило труда. Я попросила его разработать план крупного расследования обстоятельств нападения на «Автомед» и потенциальной уязвимости УБ в случае подобной атаки. Оставалось лишь надеяться, что такая активность сойдет за один из его очередных приступов страха перед нападением на систему.

В противном случае все могло окончиться плачевно.

Надеюсь, у меня паранойя.

Нет. Что-то все-таки происходило. Что-то опасное. И нужно выяснить это до того, как убьют моих друзей и, возможно, меня.

Я возобновила поиск. Внимательно прочитывая дела подозреваемых, я следила за ними через камеры наблюдения. Во всяком случае, за теми, кто находился в поле зрения.

Наблюдать за Пижоном я не могла — он в Токио. Если записи в отчетах о расходах за истекший период верны, скорее всего он проводил время за разорительными играми в гольф с какими-нибудь японскими бизнесменами, за которыми следовали расточительные обеды с блюдами из привозного мяса и безмерным количеством алкоголя. Иногда, как результат подобных пирушек, действительно заключались деловые сделки. Но в основном итогом таких командировок являлись груды документов, которые свали вали в отдел коммерческих перспектив. С трудом верилось, что Пижон не такой простак, каким мы привыкли его считать. Но я все равно намеревалась за ним наблюдать. Когда он вернется.

Я проследила ряд встреч его босса, в основном с различными группами руководителей того же ранга. Ускоренный анализ его расписания показал: рядовой день рядовой рабочей недели. Оказалось, он несколько раз в неделю, если не ежедневно, встречался фактически с одними и теми же людьми. Лишь один из них, а именно юрист, состоял в моем списке подозреваемых, но друг с другом они не контактировали. Как не проявлял он никакого интереса к общению с системным администратором, который изредка появлялся на собраниях. Человек, замышляющий такой хитроумный корпоративный переворот, несомненно, предпочтет менее заунывный способ проводить рабочее время.

Мой высокопоставленный подозреваемый из отдела финансов, равно как и администратор, в основном следовал по той же схеме, что и начальник Пижона. Уоррен из финансов, которого я фактически подозревала в изготовлении липовых отчетов, вообще отсутствовал на работе. А его младший аналитик все утро пытался привести в порядок испорченную таблицу разброса цен.

Изучив огромное количество детективов Гришэма и подобных ему писателей, особое внимание я обратила на троих юристов из списка подозреваемых. Почти целое утро все трое только и делали, что читали газеты да висели на телефоне. Я даже постаралась и перехватила запись их разговоров, после чего прогнала через программу распознавания голоса.

Один из них, темнокожий мужчина сорока двух лет, время от времени созванивался с адвокатом конкурирующей организации, и их непродолжительные разговоры носили определенно враждебный характер. Затем он связывался с другими юристами УБ, дословно пересказывал содержание разговоров — следует отметить, что для человека он обладал просто феноменальной памятью, — после чего они пускались в продолжительные дискуссии, перенасыщенные метафорами из области спорта, например: «показать жесткую игру», «держать противника в напряжении» или «навесить на ворота». В конечном счете либо перезванивал адвокат конкурентов, либо мой подозреваемый нетерпеливо хватался за трубку, и ритуал повторялся вновь и вновь. Короче, ничего такого, что могло бы быть связано с планом отпочкования.

Второй юрист, белый мужчина двадцати девяти лет, почти целое утро вел продолжительные беседы по поводу капиталовложений со своим биржевым брокером. В надежде отыскать какой-нибудь контакт с компаниями, желающими приобрести отпочковавшуюся фирму, я внимательно проанализировала его финансовое положение, однако ничего интересного не нашла. Что занимательно: все его усилия с выгодой разместить капитал не стоили и половины того, что сделал для Зака Джонни Брокер. Впрочем, этим страдали многие его сородичи. Люди имеют необъяснимую склонность расстраиваться из-за денег.

Третий юрист, белая женщина тридцати восьми лет, оказалась из них всех самой усердной. Впечатляющее количество документов в течение утренних часов перекочевало из стопки входящих в стопку исходящих бумаг. Лишь изредка она прерывалась, чтобы из припрятанного в нижнем ящике стола флакончика глотнуть «Маалокс».

Если не считать вылазку с целью установить прослушивание отдела маркетинга, Джеймс Смит все утро не покидал девятый этаж. Как, впрочем, и его босс Джон Уилстон.

Прямо скажем, не очень-то приятная группа подозреваемых. За все утро ни одного подозрительного действия!

В обед я все еще тщетно пыталась найти хоть что-нибудь полезное, когда Тим начал загружать собранную накануне информацию. Любой человек на моем месте набросился бы на него, и дело окончилось бы скандалом. Но я просто направила раздражение в фоновый режим, а когда успокоилась, принялась переводить и сортировать полученные данные. В конце концов я сама озадачила его. И не важно, что единственной целью липового задания было оградить Тима от опасности. Я легко обработаю информацию. Это самое меньшее, что я могу сделать.

Вскоре я даже обрадовалась, что взялась за дело, поскольку обнаружила кое-что презабавное. Биография одного из новых директоров, которого выбрали в совет всего полгода назад, указывала, что он получил степень бакалавра в маленьком либеральном гуманитарном колледже. Вполне респектабельное заведение, хотя и без так называемой снобистской привлекательности.