— Любимая, — прошептали его пересохшие губы.

Не сговариваясь, они тут же покинули салон и поехали к нему домой. Войдя в комнату, она, ни слова не говоря, сбросила с себя всю одежду. Подойдя к пожиравшему ее взглядом мужчине, Кимберли, нимало не стесняясь, стала торопливо его раздевать.

Безумство овладело обоими. Словно по мановению волшебной палочки, страсть, которая сжигала Кимберли, превратила ее в бесстыжую и опытную куртизанку, требующую удовлетворения себе и обещающую блаженство ему. Ее губы и руки исследовали все потаенные места, лаская и даря наслаждение. Их новая встреча пробудила в их душах бурю чувств, а тела не могли насытиться друг другом. В его руках она превратилась в мягкий воск, охотно откликаясь на любую эротическую фантазию любовника.

Они предавались любви, забыв обо всем на свете. Кимберли оставалась в квартире Реджиналда целую неделю. Они никуда не ходили, заказывая еду из ближайшего ресторана. Они не могли насытиться любовью, боясь, что потеряют друг друга, если расстанутся хоть на минуту. Их сжигала всепоглощающая страсть...

— Боже, что ты со мной делаешь? — услышала Кимберли шепот Реджиналда и вмиг перенеслась в настоящее время.

Она нежно обнимала и целовала Реджиналда. Ее руки стаскивали с него халат, который он, видимо, набросил на себя, когда она постучала в дверь.

— Ты сводишь меня с ума? — снова прошептал он. Его губы слегка коснулись уголков ее рта. Руки сильно сжали талию. — Какие у тебя теплые губы и такие сладкие...

Реджиналд опять коснулся губ Кимберли. Слегка втянув их в себя, он языком нежно раздвинул их и стал ее целовать. Его губы были нежными и твердыми одновременно, они дарили ей наслаждение и что-то требовали взамен. Сначала Кимберли растерялась. Она не знала, как ей подарить такое же блаженство ему, какое испытывала сама. Потом ее губы, такие неумелые вначале, осмелели и стали страстно отвечать ему. На какой-то момент им обоим не хватило дыхания. Они оторвались друг от друга, пораженные силой своих чувств. Первым пришел в себя Реджиналд и прошептал, почти касаясь ее лица:

— Ты хорошо подумала? Не будешь потом жалеть, Ким?

— Нет! Не буду!

И началось счастливое безумие. Желание в Кимберли вспыхнуло с такой силой, что она машинально сделала шаг назад и потянула на себя Реджиналда. Они, не разжимая объятий, упали на кровать.

Кимберли растворилась в этом мужчине, у нее не осталось ни чувств, ни мыслей. Она принадлежала одному ему, только ему. Его чувства, его желания стали ее чувствами, ее желаниями. Реджиналд стал для нее средоточием вселенной. Кимберли трепетала в предвкушении восторга, который ей обещали его ласки. Кровь кипела в ее жилах, горло пересохло, голова кружилась.

— Ах ты, моя обольстительница, — пробормотал Реджиналд.

Тело Кимберли содрогалось от нахлынувших на нее ощущений. Она обняла Реджиналда за шею, обвила ногами его тело, выгнулась, желая как можно быстрее уничтожить все преграды, разделяющие их. Он прижал ее к себе, их губы снова соединились, стремясь одновременно и победить и капитулировать. Стихийные силы первобытной природы вырвались на волю, наполняя их лихорадкой желания взять друг от друга все и тотчас же подарить себя другому.

Вдруг мир раскололся, рассыпался на миллионы мельчайших звездочек, каждая из которых вспыхивала и гасла, образуя изысканный фейерверк. Кимберли медленно качалась на волнах. Это было стихийное упоительное соединение тел и душ. Она изнемогала в тисках сладко-мучительного восторга, замирала в блаженном последнем слиянии, в которое Реджиналд вложил всю силу своей страсти.

— Ты прелесть! — услышала она.

Постепенно из хаоса ощущений стали выкристаллизовываться чувства. Прохладный ночной воздух из приоткрытого окна обвевал разгоряченную кожу, и по ней побежали мурашки.

Боже, что она натворила?! Забралась в постель к почти незнакомому мужчине и отдалась ему со всей силой накопившейся у нее страсти. Она вела себя как продажная девка! А может быть, как куртизанка прошлых лет, доставлявшая клиенту изысканное наслаждение? Или их соединила сама судьба? Нет, она должна думать прежде всего о карьере!

«Мужчины приносят одни только неприятности, от них надо держаться подальше», — поучала ее мать, не замечая противоречий между этим утверждением и непоколебимой уверенностью, что каждая женщина должна стремиться удачно выйти замуж.

— Если ты будешь продолжать в том же духе, я снова захочу тебя... — прошептал Реджиналд.

Кимберли вздрогнула. Она лежала в объятиях Реджиналда, лениво проводя рукой по его волосам, плечам, спине.

Реджиналд прильнул к ее губам.

И сразу мир перестал существовать. Стоило ему только поцеловать ее, как она тут же утратила обретенный было контроль над собой. Его губы начали прокладывать чувственную дорожку от ее шеи к соблазнительной ложбинке между грудями. Пальцы нежно ласкали грудь. Она пьянела от его поцелуев сильнее, чем от шампанского.

Потом Реджиналд снова поцеловал ее в губы, и новая паутина ощущений обволокла Кимберли. Поцелуй длился вечность. Ее рука скользнула к маленьким, словно горошинки, соскам Реджиналда и начала играть с ними так, как это он проделывал с ее собственными. Потом, повалив Реджиналда на спину, Кимберли коснулась их ртом, поцеловала и начала слегка посасывать. Восторг и мука сливались воедино.

Из его груди вырвался то ли вздох, то ли всхлип. Ему показалось, что еще никто до Кимберли не дарил ему такой изысканной ласки. Руки Реджиналда плотно обхватили бедра Кимберли, он покрывал поцелуями ее шелковистую кожу, исследуя губами каждую клеточку ее тела. Потом, приподняв сильными руками, Реджиналд насадил ее на себя.

Кимберли не двигалась, привыкая к новому ощущению, а затем медленно начала подниматься и опускаться. Постепенно ритм ускорился. Он помогал ей могучими ударами, она же как птица взлетала и опускалась, прижимаясь к его груди. Так она двигалась, охваченная пламенем пожара, и вдруг услышала стон, даже не поняв сначала, что звук шел из ее уст.

Древнее как мир чувство затопило ее. Она перестала думать, поняв невозможность собрать воедино хаотичные мысли. Тело снова нашло нужный ритм. Она растворялась в захватившем ее урагане страсти. Через некоторое время она достигла апогея и они поменялись местами. Теперь Кимберли была под ним. Короткими, резкими движениями он быстро привел ее и себя к пику страсти...

Сознание Кимберли медленно возвращалось к реальности. Они долго не разрывали объятий, отдыхая и наслаждаясь прикосновением разгоряченных и принадлежащих друг другу тел.

Реджиналд не понял, что побудило Кимберли так решительно ему отдаться. Сведенный с ума ее неопытными и одновременно искушенными ласками, он только сейчас стал задумываться о причинах, приведших Кимберли в его объятия.

— Прости, но мне бы все-таки хотелось знать, почему ты здесь? Я тебе нравлюсь?

— Ты доверишь мне продать замок? — неожиданно для себя воскликнула Кимберли.