– Что толку? Никто даже не озаботился выкатить пушки, – с горечью заметил майор.

– Так какого черта он медлит? – со злостью воскликнул Файрли. – Неужели мы так ничего и не предпримем?

«Ревенан» снова дал залп, снаряд пролетел над водой, словно камень, брошенный вдоль пруда, и упал в четверти мили от «Каллиопы».

– Становится горячо, – сказал Далтон. – Еще пара минут, и он начнет палить прямо по нам.

Леди Грейс пересекла палубу и встала между Далтоном и Шарпом.

– Майор, – громко спросила ее светлость, намеренно не замечая Шарпа, – как вы думаете, они захватят нас?

– Надеюсь, что нет, мэм, – ответил Далтон, снимая шляпу.

– Мы не станем обороняться? – снова спросила она.

– Мы не можем, —отвечал шотландец.

Шарп ощутил прикосновение ее пальцев к своему бедру. Он уронил руку, и тайком от остальных Грейс изо всех сил сжала ее.

– Как вы считаете, майор, французы будут обращаться с нами учтиво?

– Разумеется, миледи, – отвечал Далтон, – а если нет, то на борту есть джентльмены, которые смогут постоять за вас.

Леди Грейс понизила голос до едва слышного шепота и до боли сжала пальцы Шарпа.

– Ты защитишь меня, Ричард, – пробормотала она и вернулась к мужу.

Майор Далтон, желая успокоить ее светлость, последовал за ней, а Эбенезер Файрли ухмыльнулся.

– Вот оно, значит, как, а?

– О чем вы? – спросил Шарп, не глядя на торговца.

– Хороший слух – это у нас семейное. Да и зрение неплохое. Вы с ней…

– Мистер Файрли…– начал Шарп.

– Не глупи, парень. Я никому ничего не скажу. А ты хитер! Да и она не промах. Ну, дай вам бог. Выходит, ее светлость не такая гордячка, как кажется? – Тут Кромвель отдал команду снова повернуть штурвал, и Файрли сердито прокричал капитану: – Кромвель! Зачем без толку крутить штурвал?

– Я был бы признателен вам, мистер Файрли, – спокойно промолвил капитан, – если бы вы спустились вниз. Это мои шканцы.

– А добрая часть груза в трюмах принадлежит мне!

– Если вы не уберетесь отсюда, Файрли, я попрошу боцмана проводить вас вниз!

– Ваша наглость переходит все границы! – прорычал Файрли, однако подчинился.

«Ревенан» дал еще один залп, и на сей раз снаряд приземлился в нескольких ярдах от кормового подзора «Каллиопы», обрызгав позолоченную корму. Увидев фонтан брызг над гакабортом и, вероятно, оценив опасность, Кромвель скомандовал: – Опускайте флаг, мистер Тафнелл.

– Но, сэр…

– Опускайте флаг! – проревел Кромвель и гаркнул рулевому: – Держи против ветра! – Трепещущий флаг опустился вниз, и «Каллиопа» развернулась к ветру носом. Громадные паруса забились о мачты и реи, словно крылья. – Свернуть паруса! – проорал Кромвель. – Живо!

Брошенный штурвал крутился взад и вперед, водяные брызги бились о борт. Кромвель сердито посмотрел на пассажиров.

– Я приношу свои извинения, – проворчал он тоном, в котором не было раскаяния.

– Отдайте мои деньги, – потребовал лорд Уильям.

– Они хранятся в безопасном месте! – резко оборвал его капитан. – А мне есть чем заняться до того, как сюда заявятся французы. – И Кромвель гордо удалился со шканцев.

«Ревенану» потребовалось несколько минут, чтобы сблизиться с «Каллиопой». Французы спустили на воду шлюпку. У перил французского линкора, прицениваясь к богатому улову, сгрудились матросы. Все моряки мечтали захватить кусок пожирнее, а судно Ост-Индской компании с набитыми трюмами было завидной добычей. И все-таки Шарп сомневался, что без помощи извне французам удалось бы так легко заполучить «Каллиопу». Корабль просто достался им даром. Шарп не мог доказать этого, но был уверен, что прав. Чтобы подтвердить свои подозрения, он повернулся к Полману, который, поймав его взгляд, покаянно пожал плечами.

Ублюдок, подумал Шарп, подлый ублюдок. Впрочем, сейчас Шарп не должен думать о мести. У него найдутся дела поважнее. Он должен быть рядом с Грейс и не спускать глаз с Брейсуэйта, и главное, он снова должен выжить. Свершилось предательство, и Шарп не уснет спокойно, пока не отомстит.

Шарп кинулся в каюту Кромвеля. Дверь стояла нараспашку, но капитана внутри не было. Шарп попытался поднять крышку сундука, но тот оказался заперт. Тогда Шарп вернулся на шканцы, но Кромвеля не оказалось и там, а первая из длинных французских шлюпок уже швартовалась к борту «Каллиопы».

Шарп вернулся в капитанскую каюту, где обнаружил лорда Уильяма, который в нерешительности мялся у сундука. Превозмогая себя, лорд Уильям обратился к Шарпу:

– Вы видели Кромвеля?

– Нет, – коротко бросил Шарп и направился к сундуку.

Массивный замок выдавал индийскую работу. Обычно такие замки открывались без труда, если только за туземным фасадом не скрывалось хитроумное европейское устройство. Шарп порылся в кармане, вытащил изогнутую проволоку и вставил в щель.

– Что это? – спросил лорд Уильям.

– Отмычка, – ответил Шарп. – Всегда ношу ее с собой. Когда-то с помощью отмычки я зарабатывал себе на жизнь.

Лорд Уильям фыркнул.

– Хвастать тут нечем, Шарп.– Ответа его светлость не дождался. – Может быть, стоит спросить капитана? – не выдержал лорд Уильям.

– У него мои драгоценности, – сказал Шарп, не переставая ковырять отмычкой в замке. – А чертовы лягушатники скоро будут на борту. Ну же, шевелись, неуклюжий ублюдок! – Последняя фраза относилась к замку, а не к его светлости.

– Там должен быть кошелек с наличными, Шарп, – сказал лорд Уильям. – Довольно большой, чтобы хранить в каюте, поэтому я и отдал его Кромвелю… – Лорд Уильям запнулся, решив, что и так сказал слишком много. Замок тихо клацнул. Шарп, придерживая острием карманного ножа первый рычаг, трудился над вторым. – Говорите, отдали драгоценности Кромвелю? – Казалось, лорд Уильям не может поверить, откуда у Шарпа взялись драгоценности.

– Отдал, – отвечал Шарп, – безмозглый я идиот! – Лязгнул второй рычаг, и Шарп откинул тяжелую крышку.

В нос ударила тяжелая вонь давно не стиранной одежды. Шарп сморщился и отшвырнул в сторону грязный плащ, рубашки и исподнее. Кромвель приберегал белье для прачечной на берегу. Наконец Шарп добрался до дна. Ничего. Ни бриллиантов, ни рубинов, ни изумрудов. Ни намека на кошелек с наличными.

– Чертов ублюдок! – выругался Шарп и, не церемонясь, отпихнул лорда Уильяма и выскочил на палубу.