Необычна эта история, во-первых, тем, что расследовало ее очень много народу. А во-вторых, – своей прекрасной задокументированностью (изучением проблемы занимались научные институты, военные) и полным отсутствием ответов на вопросы. Но по порядку...

Это случилось в ночь с 27 на 28 апреля 1961 года в глухих местах русского севера, на Корб-озере. 27 апреля около 21—00 работник леспромхоза Василий Бродский прошел по берегу озера, чтобы проверить маленькую плотнику на стоке реки Тукша, которая сначала впадает в Корб-озеро, а потом дальше из него вытекает.

Ничего необычного Бродский не заметил. Переночевав в нескольких километрах от озера, утром он отправился обратно и около 8 часов утра снова был на озере. Путь проходил по тому же самому берегу. Только на этот раз берег был совершенно другим. Настолько другим, что простой советский рабочий леспромхоза решил изменить все свои планы и целый день, а потом еще целую ночь(!) пешком(!) шел в райцентр, откуда отправил «куда надо» телеграмму следующего содержания: «Берегу озера образовалась непонятная воронка. Нужны специалисты и водолазы».

Конечно, это была не воронка, но как описать увиденное иными словами, да еще в телеграфном стиле работник леспромхоза не знал. Однако, слово «воронка» было им интуитивно выбрано удачно: оно ассоциируется с чем-то военным, взрывным, диверсантским. Наверное, поэтому Советская власть со своим милитаризованным менталитетом и выслала на место происшествия целую группу «компетентных товарищей», состоящую в том числе и из водолазов (все как просил скромный работник леспромхоза).

Группа прибыла на место через неделю – столько времени ушло на бюрократические согласования, подбор специалистов и дорогу. Кстати, пробиться до самого места происшествия на вездеходе им не удалось – места для техники там совершенно непроходимые, поэтому последние 30 километров группа товарищей шла пешком. Придя на место, они, наконец, смогли оценить то, что неделей раньше оценил потрясенный леспромхозовец...

Конечно, это была не воронка. Это была, скорее, канава. Длиной 25 метров, шириной 18,6 метров и глубиной, местами достигающей 3,5 метров. Местами достигающей, потому что канава была не равно глубокой. Она напоминала огромный надрез на берегу, частично уходящий в воду. Там, где канава уходила в озеро, лед был взломан, и темнела большая полынья с осколками льда. Причем сразу было видно, что плавающих осколков недостаточно, чтобы закрыть ими все пространство полыньи. А на окружающем полынью льду никаких осколков не лежало. Где недостающий лед?

Людей из группы поразило также отсутствие грунта вокруг канавы. Они все, видимо, находились под воздействием телеграммы рабочего о воронке, поэтому подсознательно или сознательно искали выброшенный взрывом грунт. Его не было. Кто-то словно гигантской черпалкой провел по берегу, выбрав грунт, а потом унеся его неведомо куда. Причем унеся видимо по воздуху, потому что никаких следов строительной техники нигде не было. Да и места здесь, как убедились на собственном опыте экспедиционеры, даже для тяжелой техники непроходимые.

В полынье плавали легкие меленькие шарики темного цвета. Они напоминали обугленное просо и легко растирались между пальцами в порошок.

Водолазы приступили к работе. И во время первого же ныряния нашли недостающий лед – его придавило земляным валом, ион не мог всплыть... Причем количество грунта, лежащее на дне и придавившее лед, никак не соответствовало объему канавы. Словно большая часть грунта была вырвана и исчезла, а небольшая толика «не поместилась» или «не успела поместиться» и была выдавлена в озеро, образовав в конце канавы под водой грунтовый вал. Хотя, «выдавлена» – неправильное слово. Процесс образования канавы произошел так быстро, что вал «лишней» земли обрушился на ледовую поверхность, проломил ее и прижал большую часть льда ко дну.

Выходя из воды, водолаз случайно задел одну из немногочисленных плавающих льдинок. Она перевернулась, и глазам изумленных людей предстала изумрудно-зеленая нижняя поверхность льдинки. Микроводоросли? Отломили от края нетронутого ледового поля кусок и перевернули. Этот лед – не подвергшийся воздействию гигантского «канавокопателя» – был вполне обычным: белым и сверху, и снизу.

Водолазы собрали льдины, плавающие в полынье и имеющие зеленый низ, сложили в банки – для анализа. Помимо изумрудного льда (который по дороге, конечно, растаял и прибыл в Ленинград уже в виде обычной прозрачной воды), экспедиционеры взяли пробы грунта и плавающих в полынье черных зернышек. Ну и, разумеется, сделали множество фотографий.

Общее впечатление от изучаемого объекта у людей осталось такое: некий великан торцом гигантской трубы шарахнул по берегу, проделав в нем канавищу Часть земли набилась в эту «трубу», а часть была сдвинута в озеро, проломив своей массой лед и образовав впереди трубы вал грунта под водой. Как если бы бульдозером его нагребли. Потом великан улетел, унеся с собой «трубу». Остались канава, полынья, вал грунта на дне и почему-то зеленый снизу лед.

В Ленинграде таинственной канавой занялись специалисты... Что значит – «специалисты»? Какие могут быть по таинственным канавам специалисты? Экспедиционеры сунулись в Ленинградский университет, где, как известно, целое скопище самых разных ученых. Спец по метеоритам профессор В. Шаронов посмотрев снимки и изучив обстоятельства дела, отклонил метеоритную гипотезу: от метеоритов остаются не длинные канавы, а круглые воронки, выброшенный взрывом грунт и, наконец, сам метеорит... Университетские геологи, улыбнувшись, сказали, что ничего общего с карстовыми явлениями и оползнями канава на Корб-озере не имеет. Что, впрочем, было ясно и без всяких геологов...

Более интересные результаты дал анализ воды (бывшего зеленого льда). В лаборатории тонкого химического анализа на кафедре аналитической химии Ленинградского технологического института дали следующее заключение: «Определенные в растаявшем льду элементы не дают возможности объяснить зеленую его окраску, на которую указывали участники экспедиции». Другими словами, любое сочетание этих элементов никак не могло окрасить лед в зеленый цвет.

Анализ же легких темных зернышек, которые легко растирались меж пальцев, гласил: «В инфракрасном спектре порошка, полученного при растирании зерен, полоса поглощения, соответствующая колебанию группы С-Н, характерная для любого органического соединения... отсутствует».

То есть зернышки были неорганические. Их химсостав вообще был далек от естественно-природного. При взгляде на зернышки в микроскоп отмечался металлический блеск. Они не растворялись ни в концентрированной серной, ни в смеси серной и плавиковой кислот. Больше всего эти хрупкие зернышки напоминали катышки окалины, которая обычно образуется при сварке.

Поскольку из результатов исследования понять было ничего нельзя, о них постепенно забыли. А через девять лет на месте происшествия появился еще один человек по фамилии Райтаровский. Появился неофициально, как любопытный, прослышавший об этой истории. Вот что он увидел – канава заросла травой и деревцами. Причем, как показалось Райтаровскому, растительность в канаве была сочнее и гуще, чем вокруг.