– Хорошо. Договорились.

Митхун Мунк поднялся неожиданно легко, распрямившись в свой немалый рост, и Джон вновь почувствовал себя в его присутствии подростком.

Следовало бы избавляться от этого неприятного чувства.

– Пойдемте, – весело произнес Мунк. – Уверен, что вам здесь очень понравится. – Увлекая Джона по коридору, он продолжал: – Самое главное, что у вас будет крыша над головой. Я тут как-то беседовал с двумя журналистами, приехавшими из Франции, так они мне сказали, что никогда не спят в своих номерах.

– Что же их смущает?

– Всегда есть вероятность того, что придут какие-нибудь люди с автоматами в руках и уведут в неизвестном направлении. А на крыше гостиницы имеется хотя бы какая-то возможность спрятаться или, в крайнем случае, убежать. Ха-ха! Вот такая она – сомалийская реальность.

* * *

Дождавшись, пока за гостем закроется дверь, Джефри Джельтмен поднялся, пересек зал и открыл дверцу, находившуюся в конце оранжереи.

В небольшой комнате, стены которой были выкрашены в белый цвет, отчего она выглядела невероятно просторной, у окна стояла высокая кровать, на которой поверх мягких покрывал лежал чернобородый мужчина лет сорока пяти. Он был одет в светлую длинную рубашку и шаровары. Его глаза неподвижно смотрели в потолок.

Остановившись у двери, Джефри почтительно поклонился, приложив правую руку к груди, и голосом, полным покорности, спросил:

– Максуди, я тебя не потревожил?

– Проходи, Джефри, я тебя ждал, – произнес мужчина, сверкнув белыми зубами.

– Как ты себя чувствуешь, Максуди?

– Как может чувствовать себя человек, у которого перебит позвоночник, – вяло улыбнулся старший брат. – Не хочу сказать, что мне хуже, но, кажется, я уже привыкаю к своему физическому недугу. Мне даже порой начинает казаться, что человек, который когда-то прогуливался по саду, был всего лишь мой бледный двойник.

– Сегодня я звонил в Германию, там очень хорошие специалисты. Они обещали сделать все возможное, чтобы поставить тебя на ноги.

Джефри Джельтмен подошел к кровати и сел на стул, стоявший подле нее.

– Не надо меня успокаивать, брат; видно, моя немощь нужна Аллаху. Ты же знаешь, что мы обращались к лучшим хирургам Америки и Европы, но все они только разводят руками. Придется смириться... Но я не стану от этого слабее.

– Но все-таки...

– Оставим этот разговор, – нахмурился старший брат, – если Аллаху будет угодно, я обязательно поднимусь, а если нет, так не стоит сетовать на судьбу. Я внимательно слушал ваш разговор. – Веки Максуди смежились, чтобы уже в следующую секунду распахнуться вновь, заставив глаза вспыхнуть огнем страсти. Это только внешне могло показаться, что он оставался невозмутим, в действительности в его неподвижном иссушенном теле бушевал ураган.

– И что ты на это скажешь? – с некоторым волнением спросил Джефри, слегка подавшись вперед, будто опасался пропустить нечто очень важное.

– Я не доверяю этому Джону Эйросу, – проговорил Максуди столь же печальным голосом. Сила огня, плескавшаяся в глубине его зрачков, никак не соответствовала его тихому голосу с размеренными интонациями. – И совсем не потому, что он белый. Когда долго находишься без движения, невольно становишься более внимательным и начинаешь замечать то, на что прежде не обращал никакого внимания. И сразу начинаешь понимать, когда человек лжет, а когда говорит правду. Мне не понравились его интонации. Такое впечатление, что он что-то скрывает от нас. Я бы хотел знать о нем все!

– Наши друзья в Лондоне перепроверят все его связи. Если он не тот человек, за которого себя выдает… что ж, он будет виноват сам в этом.

– Я вот что подумал, брат: будет лучше, если бы он достался Юсуфу Ахмеду. О том, что у нас гостит человек из английской разведки, тот должен узнать как бы случайно. Кто-то из твоих людей обмолвится об этом перед людьми из рода Дарод, а уж они сумеют донести его слова до ушей хозяина. Если он все-таки тот человек, за которого себя выдает, и действительно хочет нанести ущерб китайцам, не помешав при этом нам заработать, тогда у Юсуфа Ахмеда мы потребуем свою долю. Если же у него имеется какой-то свой план, то пускай тогда с ним разбирается сам Юсуф Ахмед.

– Ты как всегда мудр, брат. Так и поступим.

Собеседник Кэвина Фэриса сразу перешел к делу.

– Вы хорошо ориентируетесь в мире капитанов и штурманов. Мне нужна ваша помощь. Видите ли, я задумал одно дело, для которого мне нужен человек, которого никто не будет искать. Желательно, чтобы он был одинок, без семьи. Но капитаном он должен быть очень опытным. Слишком много вложено в это дело, чтобы так по-глупому рисковать. Думаю, вы порекомендуете мне такого человека.

– Я понимаю, этот груз очень важен для нас всех, – заверил собеседника Кэвин Фэрис. – У меня есть такой человек. Он русский, его никто не будет искать. Он одинок. Весьма опытный капитан. Хозяин, на которого он сейчас работает, оказывает нам кое-какие услуги.

– Вы должны переговорить с ним, чтобы он дал свое согласие. Заинтересуйте его материально.

– Хорошо, я найду доводы, чтобы убедить его, – кивнул Кэвин. – Где находится судно?

– Порт приписки – Карачи. Судно называется «Галия».

– Когда прибудет груз?

– Он уже на месте, на одном из неприметных складов в Карачи.

– А это безопасно? Все-таки риск немалый.

– За ним наблюдают мои люди. Я им доверяю.

По узкой лестнице они поднялись на второй этаж и по длинному широкому коридору, пол которого был устлан ковровой дорожкой, направились в конец здания. Негр шел легко, очень быстро, но походка его при этом была расслабленной, грациозно раскачивающейся. В какой-то момент Джону показалось, что он собирается станцевать румбу, однако ожидаемого не произошло. Остановившись, Мунк ткнул пальцем в белую дверь и сказал:

– Это ваша комната, мистер. Надеюсь, что вам здесь понравится.

Открыв дверь, Джон Эйрос внимательно осмотрел свое пристанище. Комната была прохладной, что не могло не радовать, – на верхней части окна был закреплен кондиционер, нагнетающий с небольшим гулом в комнату холодный воздух. На стенах и на полу – персидские ковры, создававшие уют; в углу, в виде цапли, стоящей на одной ноге, – высокий торшер; под люстрой маленький квадратный стол, в центре которого стояла настольная лампа, у стены – широкая кровать. Да еще огромный холодильник, возвышавшийся у двери.

Поймав взгляд Джона, Мунк сказал:

– Алкоголь мы не пьем, все-таки наше государство мусульманское, но для вас мы специально приготовили пиво, можете взять его в этом холодильнике. – При последних словах губы негра растянулись в блаженной улыбке. Было понятно, что иногда он не прочь нарушить законы шариата.