И только Инумаро так подумал, как невольно затаил дыхание. Потому что повозка, которая выглядела стоящей, на самом деле двигалась. Причем двигалась прямо в сторону Инумаро. Слышался тихий скрип. Скрипели колеса повозки. Тонкий звук, он вместе с повозкой в темноте приближался по направлению к Инумаро.

Скрип. Скрип. Скрип. Повозка показалась поначалу стоящей потому что ее движения были крайне медленны. Инумаро тяжело сглотнул.

— Почему повозка, которую никто не тянет, движется?

Он отступил на пол шага назад. Справа и слева от повозки Инумаро увидел две слабо сияющие человеческие фигуры. С правой стороны повозки — слева, если смотреть со стороны Инумаро — черная фигура. С левой стороны повозки — справа, если смотреть со стороны Инумаро — белая фигура. Чудеса! Ночь же, а черная и белая фигуры одинаково хорошо видны. Обе фигуры словно собрали вокруг себя лунный свет, льющийся с неба, и рельефно выступают в темноте.

— Они не из этого мира, — подумал Инумаро. — Нет сомненья, это оборотни.

А иначе разве может двигаться повозка без тягла?

— Скрип. Скрип.

Повозка и две фигуры медленно приближались. Они двигались, словно плыли по воздуху.

Инумаро работает по ночам, крадет, когда люди уснули и затихли, поэтому и раньше ему доводилось встречать чудовищ: тихо горящий демонский огонь; звук шагов, который гонится за тобой, хотя никого не видно; старую ведьму, выдирающую по волосинке волосы из трупа женщины, брошенного под разрушенными воротами; голого ребенка, плачущего на краю ночной дороги, причитая, что потерял глаз. Но это, сегодня ночью, необычнее всего, с чем он раньше встречался. Но и Инумаро был мужчина бесстрашный. Он знал, что кто бы перед тобой ни был, гневный ли дух, или как-то вид танук или лис, если ты будешь бояться его, пугаться, то результат, наоборот, будет еще хуже.

— Скрип. Скрип.

Повернувшись к приблизившейся повозке, Инумаро вернулся вперед на те пол шага, что сначала отступил. Расстояние между Инумаро и повозкой сократилось на половину от прежнего. Черная человеческая фигура — мужчина. Воин в черном одеянии «носи». На правом бедре — меч. Он спокойно и хладнокровно движется вперед. Белый силуэт — женщина. Одета в белое тонкое кимоно, а с головы на лицо спускается накидка «кадзуки». Двумя руками изнутри она поддерживает эту накидку. Тихо, словно плывя по воздуху, она переставляет вперед ноги. Но ни ноги людей, ни повозка не издают звук, которым ходят по земле. Только — скрип да скрип — слышится скрип повозки.

И когда наконец повозка оказалась прямо перед ним, Инумаро сильно замахнулся мечем и коротко спросил:

— Куда идешь?

Если это проделки танук, слабых на сопротивление, то тут повозка должна была бы исчезнуть. Но ответа не было. С той же скоростью мужчина, женщина и повозка спокойно движутся вперед.

— Куда идете? — спросил Инумаро с поднятым мечом в правой руке.

— Еду во дворец, с вашего позволения, — послышался женский голос. Голос из повозки. Бамбуковая занавесь плавно поднялась, и оттуда выглянуло красивое лицо женщины лет двадцати семи — двадцати восьми. Пухлые губы, в глазах — печаль. Одета в двенадцатислойное кимоно карагину. Наверное, она пропитала одежду каким-то благовонием: пряный аромат достиг носа Инумаро. Занавесь опустилась, скрылось женское лицо, но нос продолжал ощущать этот аромат. Повозка была уже прямо перед Инумаро. Вот и ярмо, покачивающееся, не одетое на быка.

С поднятым мечом шагнул вперед Инумаро, и его глазам в этот миг предстала омерзительнейшая вещь, привязанная к ярму.

Прядь длинных женских черных волос.

— Ах, чтоб тебя! — вскричав, Инумаро откатился далеко в сторону. Рядом с ним тихо проехала повозка. И сладкий аромат, дразнивший ноздри Инумаро в этот момент обратился в трупный запах.

2

Минамото-но Хиромаса сидел на досках веранды, сложив руки на груди. Веранда в доме Абэ-но Сэймея, что находится на Большой дороге Цутимикадо. Вечер. Идет дождь. Мелкий, мягкий, но холодный. От этого дождя весь разросшийся сад промок. Дождь идет уже три дня. Перед Хиромасой расстилается заросший сад, за которым практически совсем не ухаживают. Всего месяц назад еще цвела резеда, распространяя горьковато-сладкий запах, но сейчас ее цветы уже опали. И травы, буйствовавшие по всему саду, уже потеряли свою былую свежесть, они, выцветая, мокнут под дождем. Среди травы стоят и засохшие стебли. Среди них виднеются и фиолетовые колокольчики горечавки, и простые синие колокольчики. И видимо, где-то цветут хризантемы — несмотря на дождь, с ветром доносится сладкий запах хризантем.

Слева от Хиромасы лежит меч в красных лакированных ножнах. Справа от Хиромасы сидит высокий стройный мужчина с точеным лицом, и смотрит в сад. Это Абэ-но Сэймей, онмёдзи. Хиромаса сидит как скала, с прямой спиной, в противоположность ему Сэймей беспечен. Он поставил на правое колено локоть правой руки, а на эту правую руку оперся подбородком. Между Сэймеем и Хиромасой на полу стоит неглазурированная тарелка из обожженной глины. На тарелке россыпью — грибы. Грибы разных сортов вперемешку, но все они побывали над огнем. На краешке тарелки насыпано жареное мисо, и двое время от времени закусывают грибами, макая их в мисо.

Закуска к саке. Кувшин с саке и две чашечки стоят сбоку от тарелки, полной грибов. Саке из довольно таки большой бутыли уже более чем наполовину исчезло.

Хиромаса с грибами, как всегда один, неожиданно появился в этом доме часа два назад. Удивительно, но его встретил сам Сэймей.

— Эй, ты ведь настоящий Сэймей, да? — спросил Хиромаса.

— Само собой, нет? — со смешком сказал Сэймей.

— Знаешь что, у тебя тут постоянно то непонятные женщины какие-то, то мыши выходят, так что выйдет вот кто-то с лицом Сэймея, так я сразу не поверю, что это Сэймей.

— Я это, я… — ответил Сэймей, и Хиромаса разом успокоился. Зато в тот момент, когда лицо Хиромасы обрело спокойное выражение, низким грудным смехом засмеялся Сэймей.

— Ты что?

— Хиромаса! Ты вот такой подозрительный весь из себя, а значит, стоит существу с лицом Сэймея назваться тебе по имени, так ты и поверишь!

— Ты не Сэймей?

— Когда я сказал, что я не Сэймей?

— Ой, ну! Откуда же я знаю, Сэймей! — сказал Хиромаса. — Когда же это было? Было же когда-то, ты сам меня встречал, но и тогда я тоже чувствовал себя словно бы обманутым. Дружить с таким человеком, как ты, любящим запутанные разговоры — сил никаких нет! Короче, я вхожу! — сказав так, Хиромаса без приглашения поднялся в дом и пошел на веранду. А на веранде на досках пола лежал на боку Сэймей, которого он только что оставил за спиной.