Рейчел подошла к комоду. Снежная королева? Не для него. Он вспомнил их первую встречу двенадцать лет назад на Коллегии адвокатов в Атланте. Пол был тихим юристом, первый год работая в «Приджен и Вудворт». Она была напористым помощником окружного прокурора. Два года они встречались, пока Рейчел не предложила ему пожениться. Вначале они были счастливы, но эти годы быстро пролетели. Что же пошло не так? Почему все не могло снова быть хорошо? Возможно, она была права. У них лучше получалось быть друзьями, чем любовниками.

Но он все же надеялся, что это не так.

Пол взял ключ от банковского сейфа, который она протянула ему, и сказал:

— Не беспокойся, Рейчи. Я обо всем позабочусь.

Катлер покинул дом Рейчел и поехал прямо к Петру Борисову. Поездка по перекресткам многолюдных торговых бульваров и смежных с ними улиц заняла менее получаса.

Он припарковался у подъезда и увидел «олдсмобиль» Борисова, стоящий в гараже. Рейчел дала ему ключ от дома, и он отпер парадную дверь. Его взгляд невольно упал на плитки фойе, а затем устремился вверх по ступенькам лестницы, некоторые из которых были расколоты пополам, а некоторые торчали под неестественными углами. На ступенях не было видно следов от удара, но в полиции сказали, что старик оступился на одной из них, а затем упал и сломал себе шею. Вскрытие подтвердило характер ранений и их очевидную причину. Трагический несчастный случай.

Он стоял неподвижно, странное сочетание жалости и печали сотрясало его. Раньше ему всегда нравилось приходить сюда, разговаривать об искусстве и футболе. Теперь старик умер. Оборвалась еще одна ниточка, связывающая его с Рейчел. Они были друзьями. Они стали особенно близки, когда погибли его родители. Борисов и его отец были хорошими друзьями, их связывала любовь к искусству. Катлер вспоминал теперь обоих мужчин, и сердце его пронзила острая боль.

Хорошие люди ушли навсегда.

Он решил последовать совету Рейчел и сначала поискать наверху в кабинете. Пол знал, что завещание должно было быть там. Он составил его несколько лет назад и сомневался, что Борисов обратился бы к кому-нибудь другому, чтобы что-либо изменить. Копия, безусловно, хранилась в компании в пенсионных файлах, и при необходимости он мог ее взять. Но с оригиналом он мог бы быстрее произвести все необходимые процедуры.

Пол поднялся по лестнице и обыскал кабинет. Журнальные статьи были разбросаны по широкому креслу, еще несколько лежало россыпью на ковре. Он перелистал страницы. Все они были о Янтарной комнате. Борисов часто говорил о ней в течение этих лет, в его словах была убежденность человека, который страстно желал видеть это сокровище восстановленным в Екатерининском дворце. Очевидно, этого было достаточно, чтобы хранить статьи и газетные вырезки тридцатилетней давности.

Катлер обыскал ящики стола и шкафы для документов, но не нашел завещания.

Он просмотрел книжные полки. Борисов любил читать. Гомер, Гюго, По и Толстой занимали полки вместе с томом русских сказок, полным изданием «Истории» Черчилля и «Метаморфоз» Овидия в кожаном переплете. Ему также нравились южные писатели — сочинения Фленнери О'Коннора и Кэтрин Энн Портер составляли часть библиотеки.

Взгляд Пола привлек плакат на стене. Старик купил его в киоске в парке Центенниал во время Олимпийских игр. Серебряный рыцарь на вставшей на дыбы лошади, меч обнажен, шестиконечный золотой крест украшает щит. Фон был кроваво-красный, символ доблести и храбрости, как сказал Борисов, с белым по краю, олицетворяющим свободу и чистоту. Это был национальный символ Белоруссии, знак независимости.

Очень похоже на самого Борисова.

Борисову очень понравились Олимпийские игры. Они ходили на несколько соревнований и были на стадионе, когда Белоруссия завоевала золотую медаль по женской гребле. Еще четырнадцать медалей было завоевано этой страной — шесть серебряных и восемь бронзовых — за метание диска, многоборье, гимнастику и борьбу. Борисов гордился каждой. Американец по духу, в своем сердце бывший тесть Пола был, без сомнения, белорусом.

Пол спустился вниз и тщательно обыскал ящики и шкафы, но и там не нашел завещания. Карта Германии все еще была развернута на кофейном столике. Газета «Ю-эс-эй тудей», которую он привез Борисову, тоже была там.

Пол прошел в кухню в надежде, что важные бумаги были спрятаны там. Он однажды вел дело, в котором женщина хранила свое завещание в морозильнике, поэтому наудачу распахнул обе дверцы холодильника. Вид папки в камере морозильника удивил его.

Он вынул ее и открыл холодный скоросшиватель.

Еще статьи о Янтарной комнате, в основном датированные 1940 и 1950 годами, но некоторые из них были недавние, написанные два года назад. Почему они были в морозильнике? Решив, что найти завещание было сейчас более важным делом, Пол решил оставить папку и направился в банк.

Уличные часы на городском банке Джорджии на бульваре Карр показывали 15.23, когда Пол заехал на заполненную автомобилями парковку. Он был клиентом городского банка Джорджии многие годы, со времени своей работы там до юридической школы.

Седовласый менеджер, похожий на мышь, вначале отказал в доступе к депозитному сейфу Борисова. После короткого звонка в офис секретарь Пола выслала факсом доверенность, которая удостоверяла, что он был поверенным покойного Петра Борисова. Доверенность, похоже, удовлетворила менеджера. По крайней мере у него теперь была бумага, которую он мог показать наследникам в случае, если они пожалуются на то, что сейф пуст.

Закон Джорджии содержал определенные положения, дающие представителям доступ к депозитным сейфам для поиска завещаний. Он использовал этот закон много раз, и многие банковские служащие были знакомы с ним. Хотя иногда возникали трудности.

Служащий провел его в подвал, где выстроились ящики из нержавеющей стали. Владение ключом к номеру 45, казалось, должно было подтверждать его права. По закону служащий должен был остаться, просмотреть содержимое и запротоколировать, что было взято и кем. Пол отпер ящик и вытащил наружу узкий прямоугольник, металл заскрежетал по металлу.

Внутри была единственная пачка бумаг, перевязанная лентой. Один документ был в синей обложке, и он сразу узнал завещание, которое составил несколько лет назад. Около дюжины белых конвертов были пришпилены к нему. Он перебрал их. Все они были от Семена Макарова и адресованы Борисову. Аккуратно сложенные, в одной из пачек были копии писем от Борисова к Макарову. Вся переписка велась на английском. Последний документ был в простом белом конверте, запечатанный, с именем Рейчел, надписанным синими чернилами.

— Письма и этот конверт прикреплены к завещанию. Господин Борисов явно подразумевал, что это единое целое. Больше в ящике ничего нет. Я забираю все.

— Нас инструктировали, что в подобных ситуациях мы можем позволить взять только завещание.

— Это было скреплено вместе. Конверты могут иметь отношение к завещанию. Согласно закону, я могу забрать их.