палестинских евреев первого века нашей эры. Вместо генерала Шварцкопфа у них был Иисус, и угнетенным людям, жаждавшим освобождения от римского правления, Иисус давал сенсационные и непопулярные наставления. Если вражеский солдат даст тебе пощечину, подставь другую щеку. Будь благодарен за свою бедность.

Иракцы, побежденные на поле боя, ответили актом низкой мести и подожгли кувейтские нефтяные скважины; Иисус предписывал испытывать по отношению к врагу не желание мести, а любовь. Как долго смогло бы царство, основанное на подобных принципах, противостоять Риму?

«Счастливы жертвы авианалетов и бездомные», — мог бы с тем же успехом сказать Иисус. «Блаженны потерпевшие поражение и оплакивающие павших товарищей. Блаженны курды, все еще страдающие под гнетом Ирака». Любой греческий ученый скажет вам, что слово «блаженный» слишком нейтральное и спокойное для того, чтобы выразить ту содержащуюся в нем энергию, которую подразумевал Иисус. Греческое слово означает нечто вроде короткого восторженного вскрика: «Ну, ты и счастливчик!»

«Как счастливы несчастные!» — сказал в действительности Иисус.

Через несколько лет после описанного выше эпизода с войной в Персидском заливе я получил приглашение в Белый Дом. Президент Билл Клинтон, встревоженный сообщениями о его низком рейтинге среди евангеличесч ких христиан, пригласил двенадцать человек на неофи. циальный завтрак, чтобы выслушать наши претензии. Каждому из нас отводилось пять минут на то, чтобы вы. сказать президенту и вице–президенту наши мнения. В моей голове промелькнул вопрос: «А что бы сказал Иисус в такой ситуации?» — и я сразу же понял, что в тот единственный раз, когда Иисус встречался с влиятельными политическими лидерами, у него были связаны руки и спина испачкана кровью. Между церковью и властью всегда были нелегкие отношения.

Я обратился к заповедям блаженства и был снова поражен. А что получится, если я перескажу их содержание современными словами?

Господин Президент, во–первых, я хочу посоветовать Вам не обращать столько внимания на экономику и трудоустройство. Снижение валового национального продукта, в действительности, является благом для страны. Неужели вы не понимаете, что бедные люди — самые счастливые? Чем больше бедных будет у нас в США, тем блаженнее мы будем. А им принадлежит Царствие Небесное.

Не тратьте столько времени на здравоохранение. Видите ли, Господин Президент, плачущие тоже блаженны, поскольку они утешатся.

Я знаю, Вы слышали от религиозных организаций о растущей секуляризации нашей страны. Закон Божий давно не преподается в школах, а протестующих против абортов сажают под арест. Успокойтесь, сэр. Притеснения со стороны государства дают христианам возможность стать изгнанными за правду, а посему — блаженными. Спасибо Вам за предоставленные возможности.

Я не выступил перед президентом Клинтоном с подобной речью, предпочтя вместо этого рассказать об актуальных проблемах американских христиан, но мне пришлось обойти вопрос, поставивший меня в тупик. Какое значение могут иметь заповеди блаженства в обществе, которое уважает уверенного в себе, самонадеянного, богатого человека? Мы верим в то, что блаженны счастливые и сильные. Блаженны те, кто голодает и испытывает жажду в надежде на лучшие времена, кто стремится стать Первым.

Некоторые психологи и психиатры, вслед за Фрейдом, указывают на заповеди блаженства как на доказательство неуравновешенности Иисуса. Как сказал один известный английский психолог в речи, подготовленной для Королевского Медицинского Общества:

Дух самопожертвования, которым пропитано христианство и который так высоко ценится в христианской религиозной жизни, является сдержанным проявлением мазохизма. Более сильную степень его выражения в учении Христа мы находим в Нагорной проповеди. Она благословляет бедных, смиренных, гонимых; призывает нас не сопротивляться злу, но подставить для пощечины другую щеку; а также делать добро тем, кто нас ненавидит и прощать людям их прегрешения. Все это дышит мазохизмом.

Так что же это — мазохизм или глубокая мудрость? Каждый, кто решится на быстрый и простой ответ, вероятно, никогда не воспринимал заповеди блаженства всерьез.

Другими словами, мы можем упростить этот вопрос — истинны ли заповеди блаженства? Если это так, то почему тогда церковь не поощряет бедность, скорбь, кротость, гонения, вместо того чтобы бороться с ними? Каково же настоящее значение этой загадочной этической основы учения Христа?

Если бы я был среди тех, к кому Иисус впервые обратился с заповедями блаженства, я думаю, что я покинул бы это собрание, чувствуя себя смущенным или оскорбленным, неудовлетворенным. Спустя девятнадцать столетий я все еще пытаюсь разгадать их. Однако теперь, особенно когда я вспоминаю о моих подростковых годах, когда я прилагал бешеные усилия, чтобы следовать им слово в слово, я вижу, что мое понимание развивалось ступенчато.

Я не готов, и, может быть, никогда не буду готов утверждать: «Вот что означают заповеди блаженства». Но постепенно, шаг за шагом, я пришел к тому, что признаю их как важные истины. Для меня они существуют как минимум на трех уровнях понимания.

Заманчивые обещания. На первом уровне понимания я рассматривал заповеди блаженства как подачку, которую Иисус бросил тем, кому не повезло в жизни: «Хорошо, что вы небогаты, и ваше здоровье оставляет желать лучшего, и ваши лица мокры от слез, я подброшу вам несколько милых фраз, чтобы вам стало легче». Позднее, когда мой цинизм постепенно исчез, а моя вера укрепилась, я увидел в них основополагающие для учения Иисуса идеи.

В отличие от средневековых королей, которые бросали народу монеты (или современных политиков, которые раздают обещания беднякам перед выборами), у Иисуса была возможность предложить своим слушателям более существенное, даже вечное вознаграждение. Единственный из всех людей на Земле, Иисус действительно жил «по ту сторону», и он, сошедший с небес, отлично знал, что дары Царства Небесного легко перевесят все страдания, которые мы можем претерпеть в этой жизни. Плачущие будут утешены; кроткие наследуют землю; алчущие насытятся; чистые сердцем узрят Бога. Иисус мог давать такие обещания с полным правом, поскольку он пришел возвестить Царство Божие, которое продлится вечно.

Однажды летом я встречался с группой переводчиков из организации Библейские Переводчики Уиклифа в их аскетической штаб–квартире посреди аризонской пустыни. Многие из них жили в передвижных вагончиках, а мы разместились в бетонном здании с металлической крышей. Я был потрясен тем выбором, который сделали эти профессиональные лингвисты, готовившие себя к жизни в бедности и в тяжелых условиях в отдаленном поселении. Они очень любили петь одну песню: «И посылаю я тебя на бескорыстный труд, служить без платы, без любви, незвано и безвестно…» Слушая их, я подумал, что эта песня не совсем правдива: эти миссионеры не собирались трудиться безвозмездно. Скорее, они переносили трудности, надеясь на особое вознаграждение. Они