– На связи.

– Это ты, Ансар?

– Да, это я.

– Позови своего командира.

– Обойдешься… Будешь говорить со мной. Что хотел?

– Ты прервал связь! С чем это связано? Ты советовался со своим командиром?

– Не твое дело!.. А ты уже переговорил с Дамаском, полковник?

– Маалула, ваши требования совершенно неприемлемы!.. Вы рассуждаете так, как будто это мы находимся в полном окружении, а не наоборот!

– Если бы у нас тут было все так плохо, полковник, зачем бы ты держал здесь целое войско?

– Ваше положение безнадежно! У вас заканчиваются продукты!

– Я это уже слышал! Не начинай по второму кругу.

– Вы страдаете сами, страдают и взятые вами заложники!

– Врешь! Они рады быть с нами, с воинами «Армии джихада». Это самое лучшее, что случилось в их жизни!

– Отпустите служителей греческого монастыря и монахинь! Правоверные не должны так поступать, как поступили вы!

– Это говорит слуга алавитов, раскольников, врагов нашей веры и исламского халифата?!

– Брать мирных людей в заложники, преследовать служителей других конфессий, убивать невинных и невооруженных – это харам бизатихи![20]Так сказано в Коране!

– Не тебе нас учить, асадовская подстилка!

– Помощь к вам все равно не придет!..

– Опять врешь! Всевышний нас не оставит без своей милостивой поддержки.

– Если вы освободите заложников и сложите оружие до истечения срока ультиматума…

– Мы не сложим оружие! Сколько можно тебе об этом говорить!

– В этом случае, если выполните озвученные условия, мы не только гарантируем вам жизнь, но и выделим транспорт!

– Транспорт? Это что-то новое…

– Поэтому я вызвал тебя на связь.

– Получил новые указания, значит?.. Разъясни, о чем речь, слуга алавитов?!

– Вам откроют проход к ливанской границе!.. Для вашего отряда!

– Я тебе не верю…

– Все, что я говорю, – это чистая правда. Я воин. И держу свое слово.

– Ты сладко поешь, полковник, но в твоих речах много лжи и змеиного яда. Впрочем… Впрочем, мы готовы выслушать это ваше предложение.

– Передай вашему амиру, что мы готовы поступить следующим образом… Вы до конца этих суток сложите оружие!

– Сколько можно говорить, что этого не будет!

– Вы также освободите всех удерживаемых вами в заложниках людей!

– Они находятся в нашем расположении по доброй воле! Многие из них готовы взять оружие, чтобы сражаться с вами. С теми, кто хочет разрушить их город и уничтожить их религиозные святыни.

– Если вы выполните наши условия, то мы предоставим транспорт для всего вашего отряда! Вас вывезут отсюда колонной автобусов и крытых грузовиков!..

– И что дальше? Я задал тебе этот вопрос, потому что хочу понять, как далеко вы готовы зайти в своей лжи.

– Я говорю от имени властей! Вас отвезут до границы с Ливаном и отпустят с миром. Стройте дальше ваш всемирный халифат, но только не здесь, не в нашей стране.

– Не ваше собачье дело, где нам строить халифат! Все так называемые правительства исламских стран будут уже вскоре низложены! И твой господин, которому ты служишь, как верная, но глупая собака, будет первым среди свергнутых «Армией джихада» тиранов.

– Но пока этого не случилось, не так ли? И, уверен, не случится и в будущем.

– Не тебе об этом судить! На все воля Аллаха!..

– Карим аль-Джабар! Я обращаюсь к тебе! Знаю, что ты меня слышишь!.. Я представляю здесь власть. И если вы не подчинитесь, то будете все уничтожены уже в самом скором времени! Ты и твой отряд джихадистов!..

Кэп отвинтил крышку термоса. Сделав глоток относительно холодного чая, завинтил крышку и положил термос обратно в рюкзак.

У амбразуры с биноклем дежурит Силаев. На территории женского монастыря пока не отмечается никаких шевелений.

На виду – да и то эпизодически – лишь двое «духовских» наблюдателей. Один дежурит на колокольне, на верхнем ярусе. Другой расположился на крыше монастырской пристройки; он укрылся в ячейке, развернутой в сторону противоположного склона и выложенной полукружьем мешками с песком.

После пятиминутной паузы, взятой Ансаром – видимо, он советовался с амиром, – переговоры в УКВ-диапазоне продолжились.

– Мы не боимся твоих угроз, полковник Исам Хаммадех! В случае штурма вы захлебнетесь в собственной крови!.. Так вы готовы открыть нам проход, полковник?

– Да, подтверждаю. Мы готовы открыть проход вашему отряду. Но только в том случае, если вы выполните наши условия.

– Назови их еще раз.

– Вы должны разоружиться до конца этих суток! Вы также передадите нам всех заложников… Да, и еще одно условие!.. Вы допустите наших специалистов в монастырские комплексы, чтобы они могли убедиться на месте, что вы не заминировали эти объекты. Ты меня услышал, Ансар?

– Я слышу тебя, пес асадитов.

– А ты, Карим аль-Джабар?!

– Ты недостоин, чтобы с тобой говорил сам амир.

– Вы понимаете – оба! – что выполнение этих условий – немедленное и беспрекословное! – единственный шанс выжить для вас и ваших бойцов?!

– А теперь ты послушай, полковник!

– Говори, Ансар! Но коротко, потому что уже вскоре закончится срок ультиматума! И тогда заговорят гаубицы, танковые пушки и крупнокалиберные пулеметы!..

– Мы выдвигаем вам свой ультиматум!..

– Что? Ультиматум?! Нам?! Да вы там с ума сошли!..

– Отведите танки от поворота дамасского шоссе! Иначе мы сами их уничтожим! Это первое!..

– Ну, ну… Я знаю, что у вас закончились «ПТУРсы».

– Ты ошибаешься…

– А из гранатометов вы не способны достать нашу технику.

– Вы также должны отвести свои силы с шоссе на Ярмуд – убрать блокпосты и оттянуть обратно к Каламуну задействованную для блокировки бронетехнику!

– Что?

– То, что слышал! Мы выйдем из ущелья только при одном условии – со всем вооружением, с заложниками и на том транспорте, который за нами пришлют.

– Ну, это уже наглость… С какой стати мы должны выполнять ваши условия? Да еще и столь радикальные?