– Болдырев!

– Я!

– Герасимова!

– Я!

– Николаенко!

– Я!

– Гутман!

– Я!

– Алексеев!

– Я!

– Трошина!

– Здесь! Отошла на минутку…

– Заборовский!

– Я!

– Локонов!

– Я!

– Слышь, парень, мы с тобой пили щас?

– Ааа, да, да… А что?

– Тебя выкрикнули уже?

– Да, все в порядке.

– Слушай, ты добавить не хочешь?

– Добавить?

– Ага. У меня трояк есть. Может, купим белую на двоих?

– На двоих? Не сурово ли?

– Да ну, чего там сурового! Ее щас плохую гонят. Слабую.

– А мне наоборот кажется – все крепче и крепче.

– Хуйня все это. Ну, пошли?

– Да я не знаю…

– Да тут еще час кричать будут! А после перерыв у них на обед! Пошли, чего ты!

– Ну, пошли.

– Вон, бля, народищу сколько… не протолкнешься…

– А давай здесь обойдем…

– Ага…

– Извините, можно пройти?

– Можно…

– А легавый, слышь, стоит и спит, бля.

– А чего ему…

– Щас как раз народу поменьше, купим быстро.

– Отец, а может, и пожрать возьмем чего-нибудь?

– А ты чего – есть хочешь?

– Да нет, просто я рукавом занюхивать не люблю.

– Чего, можно, конечно.

– Пошли вон там.

– Во, бля, парит как!

– Парит здорово.

– А там вон арбузы продают.

– Там?

– Ага. Возле будки.

– Чего ж они прямо возле остановки…

– А все по хую…

– Так и под троллейбус попасть можно…

– Еще как…

– А где же дружок твой?

– Васька-то? А черт его знает. Смотался куда-то.

– Осторожней…

– Аа… ничего. Пусть он думает, куда ехать.

– Они теперь не очень задумываются.

– Заставим.

– Это что, мы туда же вышли?

– Туда. Вон, очереди никакой. Точно угадал.

– Действительно.

– Давай бабки…

– На…

– Слушай, а ты, может, пожрать чего-нибудь возьмешь?

– Хорошо.

– Возьми слегка так…

– Ага…

– Ну, я пошел… там пять человек всего стоит…

– Ладно. Простите, молочный там отдел?

– Да…

– Таак… чего ж нам взять… вы крайняя?

– Да.

– Я пойду выбью, я за вами буду.

– Ладно.

– Так… значит… триста грамм сыра…

– Какого?

– А какой есть у вас?

– «Российский», «Пошехонский».

– «Российского».

– Девяносто. Что еще?

– А колбасы нет?

– Сегодня нет никакой.

– Тогда две бутылки кефира.

– Ацидофилин. Кефира нет.

– Все равно.

– Рубль… сорок шесть.

– Пожалуйста.

– Пятьдесят четыре.

– Таак… а там что у них… я за вами?

– Да.

– Колбасы, значит, нет у них?

– Нет.

– Понятно.

– Полкило масла и четыреста «Российского».

– Скажите, а хлебный отдел далеко?

– На той стороне.

– Держите…

– Три молока…

– Так… что у вас?

– Полкило масла, молоко и полкило «Российского».

– Катя! Молоко больше не выбивай!

– Вот и кончилось. А мне-то хватит.

– Вам хватит… Держите…

– Мне триста «Российского» и два пакета молока.

– Куском или порезать?

– Порежьте, пожалуйста.

– Так… масло…

– То есть, простите! Два ацидофилина! Я перепутал.

– Чего ж такой путаник… на.

– Спасибо…

– Купил?

– Да.

– Я тоже взял.

– Надо б хлеба купить.

– А пошли туда, купим…

– Быстро управились.

– А хули…

– Я кефир взял вместо молока.

– Нормально. Оно щас кислое все. Кефир лучше…

– Зачем толкаться-то?

– А она разбомбленная, бля. До сих пор не отойдет…

– Тари-ра-ра-рааам-тари-ра-ра-рааам…

– Ну, я пойду возьму хлеба.

– Возьми батон.

– Ага…

– Я на лавочке посижу…

– Скажите, а кефир вы там брали?

– Да.

– У них перерыв скоро?

– Наверно, с часу до двух.

– Не закрыли еще?

– Да нет вроде.

– Гули-гули-гули…

– Вы им регулярно крошите?

– А как придется…

– Проворный какой… вон, вон там…

– Гули-гули-гули…

– Летите, голуби, летииите… тари-ра-ра-ра-ра-ра-рааам…

– Гули-гули-гули…

– Летите, гооолуби, летииите…

– Держи.

– Быстро.

– Ну так. Умеем.

– Смотри, голубей сколько.

– Аааа… одна зараза от них.

– Пошли вон туда. Там лавочки есть.

– Давай.

– Оп-ля… Возьми одну.

– Этих голубей для фестиваля развели. Говорят, тогда над стадионом вообще тьму выпустили. А они то ли от испуга, то ли от чего стали гадить в воздухе. Прямо на головы.

– Нормально…

– Туча такая кружится над стадионом и орет, бля! Умора.

– Чего ж они так не продумали…

– А внизу все песни поют. А после этих голубей, знаешь, такими вентиляторами, ну, турбинами засасывали. Их ведь страшное количество развелось. Дохли, воняли. Эпидемии разные…