— То письмо, которое вы показывали Леймону. С королевской печатью.

— О боже! — испугался он. — Оно не предназначено для вас.

— Неважно, я хочу его видеть.

Раймонд носил письмо при себе, в сумке, пристегнутой к поясу. Королевская печать в случае чего могла послужить ему защитой. Немного помедлив, он вытащил свиток и протянул Джулиане. Она так и не поняла, почему он это сделал — то ли устрашившись ее гнева, то ли из чувства вины. Пробежав глазами письмо, Джулиана побледнела. Генрих отзывался о ней самым нелестным образом: характер ее называл сварливым, внешность «кошмарной». При этом король давал жениху самые разнообразные советы — например, «отделать строптивицу так, чтобы на ногах не устояла» или «побыстрее соблазнить ее».

Сразу было видно, что его величество не привык стесняться в выражениях.

Джулиана отвернулась от Раймонда. Она хотела разорвать пергамент на мелкие кусочки, но из памяти слова все равно не выкинешь.

Как бы то ни было, письмо подтверждало слова Раймонда. Перед ней действительно был граф Авраше.

Она прислонилась к холодной каменной стене.

Сердце у нее, к сожалению, было не из камня — оно сжалось от стыда.

— Джулиана, — нерешительно произнес приблизившийся барон Холли. — Что вы намерены предпринять?

В панике Джулиана оглянулась на Раймонда, как дитя, обиженное на родителя, но все же ищущее у него защиты.

Хью воскликнул:

— Если прикажете, я убью его, но сначала хотелось бы выяснить, кто он таков.

У Джулианы подкосились ноги. Она упала бы навзничь, если бы не Раймонд, подхвативший ее на руки. Он принялся гладить ее по спине, ибо она вся дрожала в ознобе. Его прикосновение придало ей сил, и за это Джулиана разъярилась на Раймонда еще больше. Со злой насмешкой в голосе она спросила барона:

— Что же нам с ним делать? Вздернуть его на дыбу или подвергнуть бичеванию?

— Я с самого начала подозревал, что он никакой не зодчий, а рыцарь, проникший в ваш замок обманом. Слишком у него горделивая осанка, да и тело, закаленное в боях. Должно быть, его прислал кто-нибудь из ваших врагов, мечтающих завладеть вашими землями.

Феликс крикнул издалека, не спеша присоединиться к своему приятелю:

— Джулиана, вы снова натворили каких-нибудь глупостей?

Сэр Джозеф злобно захихикал, и Джулиана почувствовала, что она снова теряет сознание. Она так надеялась, что время залечит раны, что она сможет начать жизнь заново. Раймонд смотрел на нее так жалостливо, что она вновь ощутила всю унизительность своего положения. Хорошо же она смотрится в грубом домотканом платье, перетянутом щегольским красным кушаком! Жалкое зрелище! Что может быть отвратительнее женщины, мечтающей понравиться мужчине?

Какой позор!

Стоит ли удивляться, что граф Авраше не открыл ей, кто он такой на самом деле. Ему ни к чему жена, запятнанная позором. Да и кому нужна вдова с двумя детьми? Хью, должно быть, сошел сума — разве можно представить, что она может вызвать у мужчины какое-нибудь чувство, кроме презрения? Граф Авраше — знатный вельможа, да к тому же — она внутренне застонала — он прекрасен, как Бог.

— Миледи… Джулиана… Ради Бога…

Да к тому же граф Авраше еще и добросердечен, подумала она. В его взгляде читалось сочувствие.

— Я сделаю все для того, чтобы исправить положение. Вот увидите.

Он наклонился к ней, но в этот миг у него перед носом сверкнул клинок.

— Убери руки, наглец!

Хью приставил к горлу Раймонда меч с улыбкой, не предвещавшей ничего хорошего.

Джулиана должна была бы поблагодарить своего защитника, но вместо этого она сердито оттолкнула его в сторону.

— Не будьте дураком, Хью! Он не зодчий, но и не шпион. Это Раймонд, граф Авраше! Он прибыл за своей невестой!

Сэр Джозеф поперхнулся смехом, а Хью побагровел.

— Раймонд Авраше? — переспросил он, и меч задрожал в его руке.

Имя это было произнесено так громко, что его услышали все присутствующие. Глаза барона налились кровью.

— Я убью его! Только прикажите!

Джулиана испуганно воскликнула:

— Ни за что на свете!

— Правильно! Смерть ему! — просипел чей-то исполненный ненависти голос.

Джулиана резко обернулась, чтобы посмотреть на того, кто сказал эти слова. Лица у всех присутствующих были растерянные. Феликс застыл возле стола и хлопал глазами, пытаясь разобраться в происходящем. Сэр Джозеф вцепился обеими руками в подлокотник, лицо его смертельно побледнело. Возле двери с обнаженным мечом в руке стоял Леймон, а рядом чуть пригнулся Кейр, готовый броситься на выручку своему господину.

Кто же призвал убить Раймонда?

Валеска и Дагна почему-то отправились вниз, по направлению к кухне, а слуги вели себя очень странно — обнимались, радовались, и в зале царила, атмосфера всеобщего веселья.

Отчего они веселятся? В чем дело? Но сейчас Джулиане было не до этого — взбешенный Хью никак не желал угомониться.

— Да никто не узнает, — горячо шептал он. — Королю мы скажем, что граф сюда так и не доехал. Или, допустим, он умер от оспы. Да какая разница — например, повесился от меланхолии.

Никто не узнает? — насмешливо повторила Джулиана. Раймонд на всякий случай попятился, но она на него даже не взглянула. Сейчас нужно было унять Хью.

— И действительно, ведь никто ничего не видел. Да вы с ума сошли, милорд! Даже если три человека о чем-то знают, это уже никакой не секрет. А здесь по меньшей мере человек тридцать.

— Но вы сами собирались его убить, — упорствовал Хью.

— Не будьте дураком. — Она устало потерла лоб. — Я бы не смогла его убить.

— А нож?

Хью отшвырнул ногой валявшийся на полу клинок.

Тем временем Раймонд, Кейр, Валеска и Дагна собрались вместе и стали о чем-то перешептываться. Что они там задумали? Если у графа хватило коварства проникнуть в ее замок, можно не сомневаться, что у него все продумано заранее. Он подготовился к любой неожиданности.

— Я не рыцарь, Хью, — устало сказала она. — Я женщина. Для меня человеческая жизнь драгоценна. Я не бью своих слуг, не насилую служанок. Конечно же, я не смогла бы его убить.

Хью возмущенно всплеснул руками:

— Это из-за того, что он ваш любовник!

— А вы осел. Если бы он был моим любовником, все бы об этом знали. Вы только взгляните: мое ложе отделено от общего зала обычной ширмой. Тайком от слуг здесь не согрешишь.

Рука барона, все еще сжимавшая меч, безвольно повисла.

— Но если вы выйдете за него замуж, вы будете делить с ним ложе безо всякого греха.