Прежде всего нас погнали менять наличность — на территории Великой Колумбии не рекомендовалось иметь при себе иностранную валюту. В кармане у меня было около семисот франков, что равнялось приблизительно восьми тысячам местных разноцветных боливаров. Я слегка опешил, получив на руки целую охапку этих радужных банкнот. Нет, мой бумажник все их явно не вместит!..

К тому времени таможенники уже расправились с моим чемоданом и сосредоточенно размышляли, стоит ли разбирать по винтику мою переносную ЭВМ. Очевидно, два места в качестве ручной клади показалось им слишком большой роскошью. Мне неимоверных трудов стоило убедить их, что этот «чемоданчик» — всего лишь ЭВМ. Они продолжали сомневаться даже после того, как я для демонстрации запустил им игровую программу. Мне запомнилось высказывание одного усатого таможенника, заявившего: «А вдруг это все-таки бомба? Видишь, как бабахает!..»

Их французский был еще хуже, чем мой испанский, который я не знал совершенно. Поэтому я имел неосторожность произнести несколько слов по-русски. О-о-о! Русский язык эти ребята знали превосходно! Особенно хорошо им удавались разнообразные вариации мата — даже я не все понял из того, что они говорили! Но так или иначе, а общий язык мы нашли и дело пошло быстрее.

Почему-то возникли неожиданные проблемы, когда таможенники узнали, что Милена не является мне супругой. Но поскольку я уже знал, что нецензурные выражения они понимают превосходно, то буквально в нескольких словах объяснил им, кем мне приходится Милена и чем именно я собираюсь с ней заниматься на территории Великой Колумбии. Таможенники после моей тирады вытянулись по стойке «смирно» и восторженно посмотрели на меня. Еще немного, и они отдали бы мне честь. Хорошо, что Милена в этот момент спорила о чем-то с носильщиком и не слышала моих слов.

Аэропорт, естественно, носил имя Симона Боливара — в Великой Колумбии все носило имя Симона Боливара, честное слово! Даже национальная валюта!

На площади Боливара, возле памятника Симону Боливару, мы с Миленой взяли такси и поехали по улице имени Боливара на проспект Боливара, до самой гостиницы «Симон Боливар». Такси, к счастью, имени Боливара не носило, но зато водителя звали Симон. Что меня нисколько не удивило — без сомнения, добрая половина мужчин в Колумбии носит это имя.

С тех пор как я был здесь в последний раз, город еще больше расцвел. Я имею в виду архитектуру. Появилось очень много высоченных — до тридцати или даже сорока этажей — домов, сверкающих зеркальными стеклами окон. Гостиница же располагалась в здании, которое я с первого взгляда ошибочно принял за старинное, примерно конца восемнадцатого века. Однако это заблуждение развеялось, когда я разглядел, что по сторонам двери расположились две каменные фигуры, поддерживающие балкон над входом. Я назвал бы их кариатидами, если б не столь вызывающе развратные позы этих обнаженных изваяний. Нет, здание все-таки было современной постройки…

Холл был большим, жарким и пустым. Кроме портье — кругленького смуглого коротышки с совершенно пиратскими усами — и нас с Миленой, тут никого не было. Даже носильщиков.

Коридоры гостиницы устилали ковровые дорожки какого-то непонятного серовато-синего цвета. То ли неимоверно пыльные, то ли очень старые. И у меня создалось впечатление, что они не заглушали наши шаги, а наоборот.

Номер был — так себе, ничего особенного. Зато и стоил он мне сущие пустяки — тридцать боливаров (то есть меньше трех франков) в сутки. Что же вы хотели — за такие деньги еще и обслуживание?! Как бы не так!

Что бы я там ни говорил таможенникам, но поселились мы с Миленой в разных номерах. И девушке здорово повезло, что она не была свидетелем моих высказываний относительно серого и влажного постельного белья, пыли на столе и подоконнике и отсутствия в ванной комнате полотенец, мыла и вообще всего на свете. В том числе — и воды в кранах.

Этот последний факт меня особенно взбесил, и я даже позвонил портье с горячим желанием поругаться. Портье тоже, как оказалось, очень хорошо знал русский. И услышав мои возмущенные вопли, мгновенно сообразил, что к чему. Так что через несколько минут в моем номере уже вовсю кипела работа.

Четыре симпатичные горничные быстро навели тут порядок. Портье же тем временем горячо шептал мне на ухо, что, мол, девушки работают, стараются, неплохо было бы приплатить им немного, они же, дескать, не обязаны, и так далее… Я не глядя сунул ему в руку какую-то мелочь, чего, по мнению портье, было более чем достаточно. Настолько достаточно, что он, кажется, вознамерился оставить их всех четырех со мной на всю ночь. Во всяком случае, у меня возникло такое ощущение после того, как девчонки начали вдруг перешептываться и показывать друг другу на меня глазами, хитро улыбаясь при этом.

Единственное, чего я так и не смог получить, это возможности принять душ. Портье объяснил мне, что вода подается в номера только с восьми вечера до семи утра. Я поинтересовался: почему?

— Ну как же, сеньор! — совершенно искренне удивился он. — А вдруг кто-то днем уйдет из гостиницы и забудет закрыть кран? Ведь все же затопит! Все это! — Он в ужасе показал руками, что может быть затоплено.

— А если я забуду закрыть кран ночью? — поинтересовался я.

— Мы вас разбудим! — заверил меня портье. — Не беспокойтесь, сеньор… Простите?..

— Михаил. Михаил Груссе.

— О! Очень приятно! А я — Симон Гонсалес!

Я промолчал в ответ. Близкое знакомство с портье не входило в мои планы.

Когда все было закончено, портье выпроводил хихикающих девчонок из номера и подмигнул мне.

— Сеньору не понравились эти девочки? — прошептал он. — Я вас понимаю! Можно ведь найти и кое-что получше! Не так ли, сеньор?.. — Портье запнулся и скорбно произнес: — Простите, сеньор, у вас в Восточной Империи такие сложные имена!

— Зато разнообразные! — отрезал я, выпроваживая его из номера.

Телефонной розетки в номере не было. Равно как и самого телефона. Значит, в ВЭС отсюда не выйти, с сожалением подумал я, запихивая свой «чемоданчик» в шифоньер. Ладно, что-нибудь придумаем.

Кое-как разобрав свои вещи, я отправился в номер к Милене, нисколько не опасаясь того, что она может в этот момент принимать душ. Недовольная ругань, доносившаяся из-за двери, убедила меня в том, что я не ошибся.

— Представляете, Марсель? — возмутилась Милена, увидев меня. — Вода не идет!!!

— Во-первых, не Марсель, а Михаил, — поправил я ее. — А во-вторых, очень хорошо представляю. У меня в номере — то же самое.

— Что за порядки? — кипятилась Милена. — Почему я должна ждать вечера?! А если я захочу умыться сейчас?

— Нельзя, — строго пояснил я. — Затопите весь Каракас!

Милена недовольно фыркнула. Я уселся на стул и немного подождал, пока она успокоится. А затем завел разговор об этой ее знакомой и о том, как мы собираемся себя вести.

— Я думаю представить вас как начинающего взломщика, — заявила Милена.