В постоянных раздумьях я сам не заметил, как мы пришли в просторное помещение. Рев толпы усилился. Я глубоко вздохнул, успокаивая нервы. От Арены отделяли лишь две решетки, между которыми, как в тамбуре, стоял взвод солдат в полной готовности. Архаровцы Пахомыча, избавили от браслетов и быстро исчезли, заперев дверь с другой стороны.

— Санек, ебта, зырь, скок всякой хуйни! — привел меня в чувство Вован. — Айда, прибарахлимся, нах!

Я огляделся. Это была не просто оружейная, как в армейских частях. Здесь настоящий, мать его, арсенал судного дня. Кто, интересно, тот мастер-оружейник, чья безумная, несомненно, тронутая радиацией фантазия, изверглась затейливым ассортиментом бронированных доспехов и, конечно, орудий убийств? Я прошелся вдоль рядов различных колющих, режущих, проламывающих черепа, разрывающих приспособ, которым даже не было названия в энциклопедии холодного оружия. В соседнем ряду блестели машинной смазкой, тускло поблескивали металлом, воняли гарью и копотью разнообразные гибриды бытовой техники. Словно по воле колдуна, из помощников по хозяйству они превратились в бескомпромиссные средства умерщвления во имя бога Жести.

Вован гремел железом, надевая массивный панцирь. Я, пожалуй, не буду навешивать на свой пусть и накачанный торс лишний вес. При такой разнице в массе, мое главное преимущество — это скорость.

— Держи, епта! — Десантник протянул что-то типа ятагана. Лезвие покрыто многочисленными зарубками, но, вроде, острое.

— Спасибо, дружище. — Я повертел в руках дьявольский клинок.

— Бля, в первый бой с таким ходил. Я назвал его Разъеб, — с ностальгией произнес Вован. — Чо, доспех присмотрел?

— Без доспехов обойдусь.

— Зря, нах. Шлем хоть возьми, епт.

Я посмотрел на Вована с сомнением. Он же не собирается рубиться по-настоящему? Ладно, надену какую-нибудь жестянку. Я шагнул к полке с «головными уборами». Снаружи эхом разносилась обвинительная речь Полковника. Взял первый попавшийся котелок с щелью для глаз, коряво прожженной электродами. Гавно какое, в нем же ничего не видно. Положил обратно. Следующий, видно, после прямых попаданий. Вмятины выправлены, но внутри спекшаяся кровь и обрывки чьих-то волос.

— Санек, быстрей копошись, епта! Ты первый выходишь!

— Иду-иду…

Я схватил порядком ржавый, но добротный шлемак. Немного закругленный, с металлической сеткой в качестве защиты глаз. Кожаный подклад плотно обхватил голову. Примкнув забрало, я застегнул ремешок на подбородке и помотал башкой. Ништяк. Мой размерчик.

Лязгнули засовы решетки.

— Ты! Пошел! — рявкнул на меня пендосский боец.

Когда я шагнул в тамбур, рев толпы усилился на порядок.

— …Коварный мерзавец и подлый выживальщик!.. — бесновался в микрофон Уайт. — Сегодня варвар-Санек примет СМЕРТЬ!!!

— Гоу! Гоу! Гоу! — Справа и слева посыпались удары прикладов.

Вот, суки, я бы сам вышел. Не зря Вован советовал брать шлем. Как только я переступил порог следующей решетки, удары прекратились. Крякнул замок, оставляя меня один на один с многотысячной людской массой.

— Эй, Санек!

Я обернулся. Видать, Вован хотел сказать напутственные слова. Но рожу десантуры исказила гримаса ненависти. От его яростного удара застонала решетка, вздрогнув, шарахнулись, солдаты.

— Вован, ты чего? — опешил я.

— Пизда те, сцуко! Ща за все расквитаемся! АРРРГГГХХХ!!! — Казалось, сейчас он вцепится зубами в железные прутья.

— Но уговор?..

— Ебать его в сраку! Я здесь главный! Нахуй всех! Я тя на куски порубаю, нах!

Вот черт… отступая все быстрей, я развернулся и побежал к центру поля. Толпа встречала меня презрительным гулом, кругом сыпались тухлые рыбьи головы, которые припасли самые ярые болельщики. Капец, нахрена я снова доверился этому контуженному? У него же башню перекосило от крови, убийств и сражений. А это значит, Арену покинет лишь один из нас.

Остановившись, я осмотрелся. Сквозь сетчатое забрало трибуны напоминали колышущееся море разноцветного мусора. Перекинув в левую руку Разъеб, я вытер об штаны вспотевшую ладонь. Мне так не было страшно даже в первый раз, когда пришлось стоять против полутора десятков закоренелых убийц. Но тогда рядом были друзья-выживальщики, неистовый Егорыч, верткий Валера… а теперь придется биться с единственным, кого я считал по-настоящему верным другом.

Полковник закончил представлять Вована и уселся в кресло, махнув рукой. Рядом с ним, в VIP-ложе, я заметил иуду-Пахомыча. Похоже, ничего не остается, кроме как выполнить его поручение. Скрип решетки потонул в приветственных возгласах. Словно турбина реактивного самолета засвистели спрятанные форсунки, выпуская клубы дыма. Алые цифры на электронном табло пустились в неумолимый бег. Понеслась!

Я вскинул клинок, закружился, пытаясь предугадать с какой стороны набросится эта машина смерти. Это было несложно. Белую мглу порвала в клочья стремительная устрашающая тень. С ревом локомотива на меня летел, клацая броней и замахиваясь секирой, поехавший ВДВшник. Дзинь! Схлестнулась сталь, посыпались искры, ахнули зрители. Я ушел в сторону, спасаясь в перекате от следующего удара. Но Вован не стал останавливаться, пробежал дальше и по кругу, купаясь в ликующих возгласах толпы. Быстро вскочив на ноги, я глянул на табло. Прошло всего полторы минуты.

Десантура, насладившись овациями, резко остановился. Перехватив секиру, двинулся на меня стальной неумолимой поступью закаленного воина. Блять… надо запутать его, потянуть время… я метнулся влево-вправо. Но десантник пер неуклонно, как снежная лавина, не обращая внимания на мои дерганья.

Лезвие секиры вспороло воздух в миллиметрах от моего носа. Еле успел отпрыгнуть. Новый взмах. Я сделал вид, что собираюсь парировать удар, и в последний миг убрал Разъеб. Секира Вована глубоко ушла в землю, дав мне секунду для атаки. Мой клинок бессильно скользнул по броне на предплечье. Четыре минуты. А кажется, прошла вечность.

Вован орал, выдергивая оружие. Я скрутил обратное сальто, уворачиваясь от предательски-мощного выпада. Новая атака стала яростнее предыдущей. Мне приходилось двигаться со всей прытью, чтобы остаться в живых. Просто безумие пытаться отбивать удары боевого топора. Гребанный пиздец! Мне не продержаться пятнадцати минут. Этот монстр порубит меня, как капусту.

Неприятным сюрпризом оказалось, что тяжелые латы вовсе не мешали противнику двигаться со скорость кобры. Эх, мне бы сейчас семок Спауна или настойку шамана. Но рассчитывать оставалось только на собственную ловкость и тренированность. Семь минут. Пот уже лил в три ручья, щипал глаз под шлемом.

— Уебу нах! — рычал во всю глотку Вован с каждым взмахом.

— УБЕЙ ЕГО! УБЕЙ! — скандировали трибуны.

С каждой секундой я понимал, что шансов выжить нет. Надо было пристрелить чертового психопата тогда в лесу, когда он гонялся за мной бухой в говнище. И не было бы никаких проблем. Блять! Левое предплечье обожгла вспышка боли. Достал все-таки. В следующий миг стенобитный удар ногой в грудак откинул меня на десяток метров. Зря не надел броню, запоздало думал я, летя по