он способен по инерции совершить еще одно действие. Свидетельство тому — последние минуты жизни Ёсисады. Будь он слаб духом — он тут же рухнул бы на землю. Еще один совсем свежий пример — Докэн Оно[138]. Вот что значит твердая воля. Если человек воплотится в дух мщения, соберет всю свою отвагу и мужество, он не умрет, даже если у него будет отрублена голова.

53. Разговор о смятении и беспорядках, приснившихся ночью третьего дня восьмого месяца третьего года Сётоку (1713 г.).

54. Один человек сказал: «Я всегда удивлялся тому, как так получается, что мудрые вещи изрекают люди, занимающие высокое положение, и вдруг понял, в чем дело. Люди низкого происхождения корыстны, их головы заняты низменными мыслями. В их сердцах нет благородства, поэтому, даже если им вдруг приходит в голову что-то придумать, стихи им неподвластны. Что до людей высокородных, то они склонны к творчеству от природы, потому что их сердца изначально чисты».

55. Все люди, без различия рангов и положения, — старые и молодые, умудренные жизнью и сбившиеся с пути, — все обречены на смерть. Мы все умрем. Это известно всем и каждому. Но люди всегда хватаются за последнюю возможность. Конечно, человек знает: смерть неизбежна, — но при этом внушает себе мысль, что уж кого-кого, а его она настигнет в последнюю очередь. Разве это не пустые мечты? Толку от них никакого. Это все равно что играть в карты во сне, рассчитывая получить выигрыш. Бесполезно прятать голову в песок, когда смерть следует за тобой по пятам. Надо со всей энергией делать то, что положено.

56. Если человека, с которым неожиданно что-то случилось, начать утешать с напускным сочувствием, это приведет его в еще большее уныние и он не поймет, в чем причина постигшего его испытания. В такой момент следует сделать вид, будто не произошло ничего страшного, и попытаться отвлечь его, отметив, что, может быть, все не так плохо. И он в конце концов разберется в случившемся. В этом изменчивом мире нельзя долго принимать близко к сердцу как горести, так и радости.

57. Злые люди, заметив чью-то ошибку или неправоту, влезают в детали и находят удовольствие в том, чтобы раззвонить об этом во все колокола. Начинают распускать сплетни и клеветать на людей: «Слышали, что натворил такой-то? Его допрашивали, сейчас сидит под домашним арестом». Им надо убедиться, что слухи распространились широко и достигли человека, которого они касаются. Он начинает думать, что стали известны его прежние упущения, и под предлогом болезни запирается у себя дома. Клеветники не отступают: «Он бы не сидел дома, если бы не совершил чего-то плохого. Надо в этом разобраться». Эти разговоры доходят до людей, облеченных властью, и им приходится копаться в этом деле, чтобы найти какие-то нарушения. А те, кто раздул этот скандал, смеются над своей жертвой, получая удовольствие от ее метаний, и используют ситуацию в своих целях. Такие случаи не редкость. Вот несколько примеров: перенос статуи Бэндзайтэн[139] в Сагу; непристойная пирушка, которую устроил Югиэ Набэсима[140]; отказ двух монахов от предложения представлять клан Сага в Эдо. Клан Сага большой, и среди вассалов есть такие злые люди. И с ними надо быть осмотрительными.

58. Когда один молодой человек зевнул в присутствии Дзётё, ему было сказано: «Зевать неприлично. Нельзя прожить жизнь, не зевнув и не чихнув. Человек зевает и чихает, когда не сосредоточен, расслаблен. Если не можешь сдержать зевок, прикрой рот рукой. С чиханием можно справиться, если прижать руку ко лбу. Есть люди, которые могут выпить, но веселиться в компании умеют далеко не все. Когда пьешь на людях, надо быть осторожным. Все эти вещи нужно иметь в виду людям, несущим службу. Они с молодых лет должны обучаться хорошим манерам. Я записал сто правил поведения, которых должен придерживаться слуга. Следует еще подумать над этим и кое-что добавить в перечень».

59. Кага-но-Ками Наоёси[141] объявил: «У нас, в Саге, лучше всего завязывают оби и надевают камисимо»[142]. Он установил правила ношения оби и камисимо. Ни в какой другой области от самурая не требуется, завязав оби, подгибать и фиксировать концы. Это придает одежде элегантный вид.

60. Курандо Ямасаки сказал: «Излишне проницательный слуга нехорош». Золотые слова. Лучший вассал тот, кто с рвением относится к службе, воспринимая ее как свое призвание. Но бывает и по-другому. Кто-то может истово заниматься поисками правды, ощущать быстротечность жизни, предпочтет жить в уединении, осуждая прогнившее общество с его погрязшими в грехе городами. Такие люди изучают учение Будды, чтобы стряхнуть с себя неопределенность и изменчивость жизни и смерти, наслаждаются поэзией, любят утонченность и изысканность. Они предпочитают жить в удобстве и спокойствии. Такая жизнь подходит для удалившихся на покой или тех, кто принял монашество и удалился от мира. Однако она совершенно недопустима для людей, несущих службу. Слуга, выбравший такой путь, — трус. В погоне за беззаботным существованием он уклоняется от тяжелых обязанностей, возлагаемых на человека, следующего Путем воина. А человек, пусть невежественный, но целиком отдающийся служению или всемерно заботящийся о своем семействе, живет с полной отдачей. Тот, кто практикует дзэн, увлекается поэзией, стремится к изысканности, промотает свое состояние и в конечном счете потерпит крах. Он не мирянин, не монах, не аристократ, не отшельник и являет собой жалкое зрелище.

Есть мнение, что в свободное от выполнения обязанностей время люди, чтобы развлечься, могут отвлекаться на другие занятия. Предполагается, что эти занятия не будут мешать главному делу. Однако у слуги, если он полностью сосредоточен на своих обязанностях, не может быть свободного времени.

Слова воина-ветерана имеют глубокий смысл. Когда Курандо был главным советником, в моде был жанр хайкай, и многие придворные сочиняли такие стихи. Курандо этим не занимался и при расставании говорил людям: «Занимайтесь стихами, покончив с делами». Сам он, отойдя от дел, отдавал много времени сочинению рэнга.

61. Слуге достаточно иметь в голове одну мысль. Если он станет рассуждать о разных вещах и дойдет до искусства, то попадет в трудное положение и потеряет покой. Человеку, не одаренному особым умом, не могущему похвастаться творческими способностями и потому считающему себя никчемным и обреченным на вторые и третьи роли, следует утешаться тем, что он является первым слугой своего господина. Его совершенно не должно волновать, добр ли к нему господин, обращает ли на него внимание или даже не знает, кто он такой. Он должен до мозга костей проникнуться мыслью о том, что всем обязан господину, преданно служить ему и думать о нем со