не очень любила: надо было спускаться вниз по длинной крутой лестнице, на берегу в воде в отличие от "моего" пляжа было много камней и булыжников — но вода была чистая. В общем, ровно в 18.30 мы зашли в воду и наш заплыв начался. Конечно, никто никого не старался обогнать — мы просто все четыре часа разговаривали. На берег мы приплыли в 23.00 под южными звездами. К моему немалому удивлению, нас ждала целая толпа (человек 25), поднимались по лестнице наверх мы под аплодисменты, а неизвестный военный командировочный из Москвы подарил мне прекрасный букет цветов (и ничего, что — из соседних клумб!). Оказывается, некоторые пришли с биноклями и имели возможность "отслеживать" нас на всем протяжении нашего заплыва. Домой я пришла около 12, но мама устроила мне очень неприятную сцену о моем неподобающем поведении (?). Все равно я порой вспоминаю об этом заплыве с чувством радости от общения с умным интересным человеком (больше никогда — ни до, ни после — я ни с кем далеко не плавала). Это было единственное исключение среди моих одиночных заплывов в жизни, которые я так люблю и так ценю, но которое оставило (вопреки моему аутизму) очень светлое воспоминание.

Так, в Волге в Камышине я далеко плавала восемь лет. В 1975 году мы переехали (по обмену квартир) в Волгоград, где тоже была прекрасная Волга, но другая. Это уже было не море, а живая естественная река с холодной водой и быстрым течением. Но! Какая красивая! В центре города на протяжении всего главного проспекта Волга с ее прекрасными песчаными косами — видна отовсюду: идете ли вы пешком или смотрите из окна троллейбуса (или автобуса). А в Кировском районе в южной части города, куда мы переехали жить, в районе Руднева, находится пристань, с которой на пароме за 10–15 минут вы попадаете на один из 3-х самых больших речных островов в Евроре — Сарпинский (более 20 км в длину и более 10 км — в ширину) — природа сказочная — идете по дороге, слева от вас длинный, весь в зарослях, лиман, а справа — "азиатская" степь, вдали — сосновый бор, а впереди в получасе ходьбы — осиновая рощица, за которой в нескольких метрах — большое вытянутое озеро — но эту красоту мы познали только следующим летом. Но то лето 1975 года в Волгограде было очень жарким, и мы ездили купаться на Сарпушку несколько раз в неделю до середины октября! Пляжи там были сказочные: песчаные, о которых в Камышине только можно было мечтать. Но! Дальние заплывы делать было невозможно по двум причинам: быстрое течение и — везде на скорости снующие лодки (в нескольких сантиметрах от меня проскакивающие — я помнила ужасную историю с молодым лейтенантом, отличником, только что блестяще закончившего наше Камышинское военное училище, которому именно в Волгограде лодка срезала все лицо — он выжил, но остался инвалидом: прекрасное достойное будущее для него рухнуло за одну секунду!).

Чтобы не рисковать, выход я нашла: плавала против течения (поэтому почти не сносило) или плыла вниз по течению сколько хотела, но возвращалась назад потом по песчаному берегу пешком (чудная прогулка!).

А иногда все-таки выплывала и качалась на волнах от проходящих мимо пароходов (сейчас так в Европе на Атлантике развлекаются сёрферы!).

Иногда Волга бывала сердитой (редко), и я наслаждалась волнами. Помню как-то в середине 80-х, вдоволь наплававшись, я решила вернуться домой и пошла на пристань. Подошел очень необычный паром с огромной верхней открытой палубой (откуда он взялся?) и я, конечно, понеслась наверх и села у самого края невысоких перил. Погода резко испортилась: небо покрылось свинцовыми тучами, подул сильный ветер, пошел дождь, началась настоящая буря. Паром раскачивало так, что некоторым казалось, что посередине Волги мы завалимся на бок и утонем. У меня страха абсолютно не было (я ведь дома, на Волге, а не посередине Ладоги в шторм, как в сентябре 1975 года, когда я плавала на туристическом пароходе "Мамин-Сибиряк" — вот тогда было страшно и я бы до берега в холодной воде точно бы не доплыла!). И я не сомневалась, что здесь на Волге в случае чего до берега я точно доплыву. Состояние души было мистическое (я обожаю шторм!). Но всё закончилось благополучно. Прошло много лет. И все эти годы (да и сейчас) я вспоминаю этот случай с острым ощущением счастья («мое» мгновение!).

К сожалению, в начале 90-х годов пристань на Сарпушке разобрали и выходить на берег стало жутко (с моим страхом высоты): по длинному вертикально спускавшемуся с парома трапу и — никаких перил. От поездок я вынуждена была отказаться (только однажды летом 1994 года я с одним своим другом поехала за Волгу: еще был чудный берег с дюнами — через два-три года он исчезнет навсегда!). Уже давно (больше 20 лет) в Волге я не плаваю. Началась эпоха сначала долгих моих прогулок по степям, а потом — наших с мужем восхитительных путешествий на машине (См. об этом в моем эссе «Наши путешествия на машине»).

ДОН. Очень красивая "домашняя" река (ее обожал Василий Михайлович Песков). Течет среди равнинных степей, достаточно спокойная, но в некоторые стремнины я попадала (но было не страшно). Переплывала я Дон дважды в одном и том же месте: напротив Калача-на-Дону, где уже почти и не река в чистом виде, а ее значительное расширение перед Цимлянским водохранилищем (в этом месте ширина где-то 1.5 км).

Первый раз это было в июне 1979 года, когда нас послали на летнюю практику в пионерский лагерь им. Ю.Гагарина (который находился на противоположном берегу Дона). Место сказочное: не только степи, а постоянно перетекающие друг в друга лесистые балки на высоком берегу Дона. Заплыв я решила сделать в сильный шторм (свинцовые тучи, серьезные волны!). Когда на берегу поняли, что я уплываю, какие-то совсем незнакомые мне молодые люди прыгнули в лодку и, очень деликатно ко мне подплыв, попросили разрешение меня сопровождать (!!!). Но я очень хотела плыть одна. Но они сказали, что они не могут не плыть рядом, потом решили взять меня легким испугом: а если меня утащит 60-килограммовый сом — я посмеялась и — проплыла туда и обратно с очень приятным эскортом (мой брасс их покорил — "У нас тут никто так не плавает").

Второй раз в это место мы с мужем приехали с нашими друзьями на машине почти 30 лет спустя в 2008 г. (я очень была взволнованна, когда