от таких мыслей до суицида пару шагов… Я просто выживаю. Просто живу…

Демьян еще в ванной, а я поднимаюсь, пытаюсь надеть платье, но оно лишь падает с плеч.

Я прикладываю его к груди, опираюсь на пол, морщась от того, как на руку липнут собственные волосы.

Потом иду к коморке, вхожу туда, уже почти не волнуясь, не пугаясь трепета в груди, мороза по коже…

Поднимаю глаза к потолку, где сквозь небольшой дверцу виднеются крохотные линии света, словно нарисованные тонкой кистью линии.

Невозможно понять день сейчас или ночь.

Невозможно даже понять, сколько мы тут находимся. Словно вне времени и пространства.

Запинаюсь об коробку.

Она выглядит больше, чем предыдущие. Я наклоняюсь, берусь за нее одной рукой, пытаясь вытащить, но она слишком тяжелая.

— Что там? — Демьян подходит сзади. От него веет свежестью и чистотой. Собственная ущербность выходит на критический уровень. Думаю, душ поможет. Но дико интересно, что приготовил нам кукловод на этот раз…

Демьян отодвигает меня, помогает вытащить коробку.

Поднимает легко на руки, ставит на стол.

Внутри мы с удивлением обнаруживаем овощи. Картошку, морковку, помидоры огурцы, макароны, соль.

Мы переглядываемся. Демьян находит листок, там действительно написано, что за секс полагается стандартный набор продуктов первой необходимости.

— А что нам с этим делать? — спрашивает Демьян, а удивленно смотр на него. Господи, что там в этом дворце его вообще ничему не научили? — Ну что ты так смотришь?

— Не хотела бы я с тобой в лесу застрять. Ты же не выживешь.

— Ну видишь, как хорошо, что мне тебя в компанию дали. Такую умную и сексуальную. Жрать приготовишь…И сдохнуть не дашь… И просто дашь.

— Да что ты?! Сам жрать готовь! Понял!? И трахайся сам. Будь хоть раз в жизни мужиком! — пихаю ему листок с указаниями.

— Ты блять, шутишь? Я не умею. А ты куда?

— А я в душ!

Глава 31

Прикрываю дверь ванной, оглядывая ее вокруг. Наверное глупо бояться камер после того, как я добровольно отдалась Демьяну, но я буду верить, что их нет хотя бы в ванной. В конце концов кто в здравом уме будет смотреть за тем, как я хожу в туалет. Или принимаю душ.

Скидываю платье, решив, что в следующий раз лучше буду его снимать…

Следующий раз. Кошмар, да? Я уже смирилась с тем, что должна буду делать это как по команде. Словно дрессированная собака, реагирующая на мячик. Только у нас команда раздвинуть ноги.

Вешаю платье на крючок, захожу в душ, включаю воду. После некоторого дребезжания она начинает слабо течь из душевой лейки. Я встаю под нее, трогаю волосы, вернее то, что от них осталось. Грудь спирает от боли. Перед глазами проносятся все те моменты, когда я бегала с линейкой и мерила, насколько у меня отрасли волосы. Бабуля даже на короткие умудрялась мне такие красивые прически делать. А потом я продолжала мерить, но тихонько, никому не показывая. Словно стыдясь своей радости. Любой радости. Теперь вот не надо стыдиться, только радоваться нечему… Хотя вон горячая вода приятно окутывает паром. Приятно ведь… И то, что вода есть и можно с себя липкую субстанцию смыть, тоже неплохо… Можно и улыбаться тому, что теперь можно приготовить суп, которого хватит надолго… Только вот, не получается.

— Аааась, — заглядывает Демьян, впуская сквозняк по коже… Вздрагиваю, смотря на Демьяна, надеясь раздраженно. Ну чтобы понял, что нужно выйти. Дать мне побыть одной. Не знаю, подготовиться к новой порции унижения…

— Ась?

— Ась, блин. Что делать то? Пожарить картошку?

— Я потом тебя пожарю на сковороде, придурок, — отворачиваюсь. — Если сварим суп, то его на несколько дней хватит.

— Без холодоса?

— Блин…

— Ну на два дня точно. Если крышку не сильно часто открывать.

— Ладно, — чувствую, как пялится. Извращенец. Да и мне уже выгнать его надо… А я почти греюсь в жадном желании, которым стягивает тело. — А как его готовить то?

— Картошку сначала почисти… Там была картофелечистка.

— Ножом же быстрее.

— Знаешь, лучше вообще не чисти. Просто хорошо промой.

— И мы с очистками есть будем?

— Демьян, мы не в твоем лакшери ресторане. Если будет надо, начнем жрать бумагу!

— Да понял я, понял, — сквозняк пропадает, значит ушел. Расслабляюсь, веду по животу рукой, ровно там, куда брызнули капли. Выше, к груди, соски на которой сжимаются от холода. — Ася…

Вскрикиваю от неожиданности, поворачиваюсь и бью по наглой вытянутой руке.

— Демьян! Чтоб тебя!

— Испугалась?

— Да!

— Прости. Что это у тебя? — все-таки трогает спину, то место, куда однажды попала пряжка папиного ремня…

Толкаю его руку и отворачиваюсь.

— А что, не узнаешь?

— Он тебя ремнем бил? — слышу в голове удивление и тихую злобу. Приятное чувство, что хоть кому — то есть до тебя дело… Наверное. А может он просто, ждет, что я выйду и сама начну готовить?

— Если ты считаешь, что печальная история моей жизни поможет тебе избежать готовки, то ты глубоко заблуждаешься.

— Да приготовлю я, не безрукий. Мы как — то в походе готовили. Ну…Я маме помогал.

— Вот и иди и вспоминай…

Он все еще тут, смотрит, смотрит как зачарованный, как по моему телу вода стекает. От его взгляда вода кажется кипятком, а между ног приятно тянет.

— Расскажешь про отца?

— Зачем?

— Чтобы не мне скучно было готовить чертов суп.

— Я похожа на Шехерезаду?

— Ты похожа на зануду! Мне просто интересно.

— Не то…

— Почему?

— Вот если бы для тебя было это важно, я бы рассказала, а тебе просто интересно. Там вон полная полка книг, почитай там интересные истории. А у моей все равно не счастливый конец в подвале маньяка…

— Ася… Ты не права.

— Да что ты! Мне волосы отрезали, понимаешь? Они там валяются, валяются словно напоминание, что я теперь не красивая девушка с длинными волосами, а поруганная блядь, которая существует лишь для потехи извращенца… — Демьян что — то вставить пытается, но я уже расхожусь не на шутку — Ты ничего не потерял, понимаешь? Ни — че — го! Ты не терял девственность, ты не терял волосы, ты выйдешь отсюда и поедешь в свою Европу, а мне потом жить с этим позором… Всю мою жизнь бояться, что кто — то покажет пальцем, это в том случае, если отец не забьет меня палкой, когда обо всем узнает…

— Хуевый у тебя отец…

— Да? А у тебя?

— У меня отличный папа.

— Отличный папа, который научил лишь одному, как набирать его номер в случае опасности. И вот