Катер тем временем приближался. У него на носу вспыхнул прожектор, заливший палубу «Королевы» слепящим светом.

Эли выскочил на крыло мостика и тревожно окликнул капитана:

— У нас проблемы, мастер?

— Сообщу, когда сам разберусь! — крикнул в ответ Хансон, и старший помощник снова скрылся в рубке. — Так вы, выходит, из полиции? — повернулся он к Арагасу.

— Почти. Почти, капитан. Слышали что-нибудь о СПКБ?

— Частный шпионаж?

Сокращение «СПКБ» означало «Служба промышленной и коммерческой безопасности» — подразделение полиции Сингапура, занимающееся промышленными преступлениями и разведкой и финансируемое частным капиталом.

— Да. Но лично я занимаюсь борьбой с терроризмом.

— А что, в наши дни кто-то занимается чем-то другим? — презрительно фыркнул Хансон. — С терроризмом сейчас только ленивый не борется.

— А терроризм, как вам, вероятно, известно, — дело дорогостоящее, — спокойно продолжал Арагас, — и финансируется в основном за счет торговли наркотиками.

— Все равно непонятно, что мы-то с вами тут делаем?

— Именно то, что я вам говорил.

— Перевозим партию теннисных мячиков? — хмыкнул Хансон, указав подбородком на ящики с прыгающей пантерой.

— Вот именно, — с улыбкой подтвердил Арагас.

Катер подошел к борту, и уже через пару секунд несколько человек в камуфляжной форме быстро поднимались по трапу, спущенному за борт в ожидании гостей с Сентосы. Все они были вооружены автоматами и девятимиллиметровыми пистолетами «Сфинкс-3000» и, судя по виду, были готовы воспользоваться ими при малейшем поводе.

— Membuka dia! — коротко приказал Арагас старшему — офицеру с тремя полосками на погонах и таким лицом, точно его долго волокли по каменистой дороге.

Тот, размахнувшись, ударил прикладом по одному из ящиков. Дерево треснуло, и офицер руками отодрал верхнюю доску. Арагас подошел и извлек из ящика хорошо знакомый капитану синий тубус фирмы «Слазенгер». Держа его в руках, он вернулся к Хансону и сорвал вакуумную крышку. Раздалось негромкое шипение, и по палубе покатились четыре ярко-желтых мячика.

— Теннисные мячи, — пояснил Арагас, — фирма «Слазенгер», сорт «ультра».

— И как понимать всю эту хрень? — ошеломленно спросил Хансон, не сводя глаз с мячей.

— Эта хрень стара как мир, капитан Хансон. С ее помощью мы совершенно точно установили, на что вы готовы пойти за определенную сумму. Вы проявили себя человеком в равной степени продажным и сообразительным. Два эти качества могут очень пригодиться нам в будущем.

— Так это была вербовка?

— «Вербовка» — это слово, которое придумали американцы специально для своих полицейских боевиков. В жизни ничего подобного не существует. У меня есть полдюжины свидетелей, готовых под присягой подтвердить, что вы пытались ввезти в Сингапур контрабанду. В нашем случае совершенно неважно, что именно это было: теннисные мячи, кокаин, кокосовые орехи или шетландские пони. Вас обвинят в контрабанде того, что я сочту нужным, — это ясно?

Ясно было одно — эта скользкая гадина ловко загнала его в угол, и вывернуться, похоже, не удастся. На кону стоит его свобода и сама жизнь. Откуда-то издалека до Хансона донесся тоскливый гудок парохода. Вода мерно и безразлично плескалась о борт.

— Чего вы от меня хотите?

— Согласия сотрудничать.

— И что это значит?

— Ваше судно перешло к новым владельцам. Молодая американка и ее приятель, какой-то британский аристократ, получили его по наследству.

— Я знаю, — кивнул Хансон. — Они ждут нас в Сингапуре.

— Кроме того, нам стало известно, что человек по имени Хан проявляет к этим людям значительный интерес. Вам известно это имя?

— Разумеется. Оно известно всем, кто плавает в этих местах. Вы говорите о пирате?

— Ну, сам-то он себя пиратом не считает. С пиратами легко иметь дело — ими движет только жажда наживы, а эту жажду нетрудно утолить. А наш Хан считает себя революционером. Это фанатик-идеалист и, подобно Бен Ладену, уверен, что Бог на его стороне. Нет на свете никого опаснее, чем глубоко верующие люди, можете поверить мне, капитан. С ними невозможно договориться при помощи конверта с наличными.

Арагас нашел глазами офицера с тремя полосками и щелкнул пальцами. Тот немедленно начал раздавать короткие, резкие команды своим подчиненным. Люди в форме подхватили ящики и принялись перегружать их на патрульный катер.

— Так что вы там говорили о Хане?

— Хан стоит во главе организации с очень длинными руками, капитан. Он уже пытался похитить ваших новых судовладельцев в Лондоне, а потом — убить их в Голландии. Обе попытки оказались неудачными, и, несомненно, он предпримет третью — уже здесь.

— Почему?

— Вот именно — почему? На этот вопрос я и сам хотел бы получить ответ.

— И я должен это выяснить?

— Да, это было бы очень мило с вашей стороны, капитан Хансон. Мне надо знать, какую угрозу эти двое представляют для такого человека, как Хан.

— И если я узнаю?

— Сообщите мне.

— Каким образом? Неужели вы хотите, чтобы я послал радиограмму? Имейте в виду, Хан прослушивает все частоты, на которых идет радиообмен судов. Именно так он выбирает добычу. А кроме того, у него есть свои люди во всех крупных судоходных агентствах. — Хансон показал рукой на людей, таскающих ящики. — Уверен, что и среди ваших подчиненных кто-нибудь шпионит на него.

— Люди из береговой охраны не мои подчиненные, капитан. Я работаю сам по себе.

Арагас еще раз щелкнул пальцами, и офицер с изувеченным лицом почтительно приблизился и вручил ему мобильный телефон с непропорционально большой антенной. Арагас протянул телефон Хансону.

— Это спутниковый телефон. У него ограниченная память, так что связаться по нему вы сможете только со мной. Включите его, нажмите клавишу «один» и ждите соединения. Не слишком сложно для вас, капитан?

Люди в форме береговой охраны уже тащили к трапу последний ящик.

— Думаю, справлюсь, — кивнул Хансон и взял телефон, оказавшийся неожиданно тяжелым.

Уже понимая, что сопротивление бесполезно и Арагас крепко держит его за горло, Хансон решил как можно больше разузнать о ситуации.

— А вы можете хотя бы предположить, что надо Хану? Наркотики? Оружие? Или еще что-то?

— Ходит слух… — начал Арагас и тут же замолчал, оглядываясь.

Все ящики и люди в форме уже находились в катере. У трапа задержался только сержант. Едва заметным жестом Арагас отослал его вниз и после этого продолжил:

— Ходит слух, что Хан пытается отыскать какой-то клад времен войны.

— Таких слухов всегда хватало, — пожал плечами Хансон. — Добро, награбленное японцами на Филиппинах, или золотые монеты, затопленные в Сингапурском заливе перед самым вторжением. А еще ходят слухи, что Бруклинский мост выставлен на продажу.