Девочки предпочитали игры, которые требовали не столько силы, сколько ловкости. Одной из любимых игр было жонглирование. Или же маленькие девочки забирались на плечи своих подруг постарше и перекидывались мячами. Иногда они, как мальчики, занимались борьбой. Но любимым развлечением конечно же были танцы. Каждая девочка должна была уметь танцевать, даже если она вовсе не собиралась в будущем стать профессиональной танцовщицей. Они привязывали к концу косы тяжелый помпон, брали в руки зеркало или палочку с наконечником в виде ладони, которые обычно просили у мальчиков. Украсив себя таким образом, они принимались кружиться, прыгать, извиваться в хороводе подруг, сопровождавших их танец пением и хлопками в ладоши. Песни, которые распевали девочки во время этой игры, не совсем понятны; можно сказать лишь, что в них упоминалась богиня наслаждений Хатхор. Один танец-игра выглядел весьма любопытно: две взрослые девочки становились спиной друг к другу и разводили руки в стороны. Четыре девочки поменьше повисали у них на руках и откидывались назад, упираясь ногами в ноги старших. По условному сигналу эта живая карусель начинала вращаться все быстрее и быстрее, пока, наконец, все не падали на землю, что означало конец игры.

В гаремах почти всегда можно было увидеть арфы, цитры, лютни и тамбурины. Это, несомненно, связано с тем, что египтяне любили проводить вечера, слушая музыку и песни. Кроме того, они обожали легенды и сказки. В папирусе Весткар, который хранится в Берлинском музее, рассказывается, как сыновья великого Хеопса пробудили в своем истомленном скукой отце интерес к жизни, по очереди рассказывая ему увлекательные истории о чародеях и кудесниках. Несомненно, это незатейливое развлечение было доступно не только царю, но и простым смертным.

Любой, кто занимался физической работой, вызывал у писцов презрение, однако ниже всех они ставили земледельца. Крестьянин, как и орудия его труда, не может служить долго. Хозяин и сборщик налогов эксплуатируют и избивают его, сосед и вор отнимают у него имущество, непогода, саранча и муравьи разоряют его хозяйство. Долги не дают ему жить спокойно: и вот уже жену его бросают в тюрьму, а детей отбирают. Поистине жизнь земледельца – это нескончаемая цепь невзгод.

Однако греки, пришедшие в Египет из бесплодных земель, где даже самый скудный урожай добывался тяжким трудом, иначе смотрели на жизнь египетского земледельца. Геродот утверждает, что, когда поля засеяны, крестьянину остается лишь беззаботно дожидаться жатвы. Диодор идет еще дальше; по его мнению, «…если у других народов земледелие требует немалых забот и расходов, у египтян оно отнимает немного средств и труда». Среди египетских аристократов находились даже сторонники возвращения к земле. Писцы считали их кучкой безумцев и рисовали мрачные картины из жизни земледельца, чтобы наставить их на путь истинный. Впрочем, крестьянин из Соляного оазиса предстает перед нами не таким уж несчастным. Множество превосходных продуктов даровала ему щедрая земля Египта. Нагрузив ими своих ослов, он отправляется в Ненисут, где, получив за них хорошую цену, накупит жене и детям различных лакомств. Жестокий грабитель, встретившийся ему на дороге, захватывает ослов и поклажу. Но тут в историю вмешиваются высокие власти. Если бы мы располагали окончанием этой истории, наверняка она завершилась бы хорошо: правосудие фараона восстанавливает справедливость. Вполне благополучна жизнь старшего брата в знаменитой «Сказке о двух братьях». Он владеет домом, землей, скотом, орудиями труда, зерном. Его жена может позволить себе оставаться дома, пока муж и его брат работают в поле, словно знатная дама, просиживая часы за туалетом. У нее было достаточно времени, чтобы без спешки прибраться в доме, приготовить еду и т. д. Когда муж усталый возвращался с поля, она подавала ему кувшин и тазик для омовения.

В главе, где речь шла о жилищах египтян, мы уже отмечали их любовь к садам. И горожане, и деревенские жители стремились иметь сад, чтобы выращивать фрукты и овощи. Наиболее трудоемкой из садовых работ, о которых мы располагаем лишь весьма обрывочной информацией, был полив. Сады и огороды делились на небольшие квадратные участки канавками, пересекавшимися под прямым углом. В древние времена и даже в эпоху Среднего царства садовникам приходилось ходить к водоему, чтобы наполнить круглые глиняные кувшины, которые они носили на коромысле, затем возвращаться в сад, переливать принесенную воду в одну из канавок и снова идти за водой, пока весь участок не будет должным образом орошен.

Это была нудная и тяжелая работа. Изобретение шадуфа, наверное, показалось египтянам истинным даром богов. На берегу водоема вкапывали вертикально толстый столб высотой примерно в два человеческих роста. Его могло заменить дерево с обрубленными ветвями, если росло в подходящем месте. К нему привязывали длинный шест, чтобы он мог вращаться во всех направлениях. К толстому концу шеста привязывали тяжелый камень. К тонкому подвешивали на веревке длиной восемь или девять футов глиняную бадью. Крестьянин тянул веревку вниз, чтобы наполнить сосуд, затем вверх, чтобы поднять его. Он выливал воду в желоб и все начинал сначала. В саду Ипуи работало одновременно четыре шадуфа. Эти примитивные приспособления довольно эффективны, что подтверждает их существование до сих пор. Однако, похоже, египтяне Нового царства использовали их только для полива садов – их нет ни на одной сцене, изображающей работы в полях. Водяное колесо, или сагиэ, чей скрип кажется сегодня неотъемлемой чертой египетской деревни, никогда не упоминается в документах эпохи фараонов, поэтому мы не можем сказать, когда оно появилось в долине Нила. Два отлично сохранившихся больших колодца были обнаружены в некрополе жрецов Тота в Оне, около гробницы Петосириса, в Антиное и в храме Таниса. Первый из них явно предназначался для сагиэ, но он не мог быть выкопан раньше, чем была построена гробница Петосириса, которая, по всей видимости, восходит ко временам царствования в Египте Птолемея Сотера.

В каждом саду был хотя бы небольшой виноградник, посаженный у стены дома или вдоль главной аллеи. Виноградные лозы обвивали жерди и шестки, выгибались, образуя пышные своды над головой, в разгар лета одаряя хозяина богатым урожаем сочных темных ягод, которые египтяне считали величайшим лакомством. Виноградарство всегда было хорошо развито в Дельте, хотя надо отметить, что в первую очередь виноград использовали не как десерт, а как продукт для изготовления вина. Лучшие вина получали из винограда, выращенного в районе болот (мех) в Имете на севере Факуса и рыболовной топи (хами) в Сине близ Пелусия и в Абеше. Вина из абешского винограда хранились в специальных оплетенных кувшинах, они особо упоминаются в перечнях продуктов. Еще до составления этих перечней вино из виноградника Себахорхентипета доставлялось в запечатанных сосудах в резиденцию тинисских фараонов (Первая династия, около 3000 г. до н. э.). Цари династии Рамсесидов, происходившие из Авариса (между Иметом и Сином), были тонкими знатоками вина и всячески поощряли развитие виноградарства и виноторговли. Именно периодом правления Рамсеса II датируется большинство черепков винных кувшинов, найденных в Рамсесеуме, в Кантире и в фиванских гробницах. На многих из них сохранились надписи, содержащие информацию о происхождении хранившихся в них вин. Если бы мы лучше были знакомы с географией Египта времен фараонов, по этим черепкам можно было бы воссоздать хотя бы приблизительную карту египетского виноделия. Что же касается Рамсеса III, то он говорил: «Я насадил для тебя виноградники в оазисах юга и севера и еще много в других южных землях. В Дельте число их умножилось сотнями тысяч. Я поставил садовников из иноземных пленников следить за ними. Я выкопал пруды и наполнил их водой, и лотосы качаются на их поверхности. Вино и сусло текут здесь, словно вода, чтобы принести их пред лицо твое в Фивах, граде побед».