от звонков родителей, я попыталась на него ответить, но смогла лишь всхлипнуть в трубку, тогда мобильный взял Андрей и назвал адрес нашего местонахождения. Он дождался приезда мамы и Степы, выразил свои соболезнования и лишь после уехал, когда удостоверился, что я в надежных руках.

— Андрей, спасибо тебе за сегодня, и наше свидание… — напоследок начала ему говорить.

— Я всё понимаю, только когда будешь готова, — кивнул он. — Если я ещё чем-то могу тебе помочь…

Я покачала головой, дав понять, что дальше мы сами, Андрей всё понял и оставил меня с семьей.

До посадки остается ещё полчаса, когда я чувствую руку Макса на своей и поворачиваюсь к нему.

— Сегодня будет тяжелый день, — низко произносит он и сжимает мои пальцы.

— Да, — соглашаюсь я, и весь оставшийся путь мы молчим.

В аэропорту меня встречают папа с братом, за Максом также приезжают родители. Папа просто раскрывает свои объятья, в которые я тут же кидаюсь и чувствую отцовскую любовь и тепло.

— Привет, солнышко, — тихо говорит папа. — Как ты?

В ответ я лишь пожимаю плечами.

— Готова?

Усиленно мотаю головой из стороны в сторону.

— К этому никогда нельзя быть готовым, — подтверждает он.

* * *

День превращается в один длинный нескончаемый кошмар. На кладбище у меня неожиданно откуда-то появляется новый поток слёз, хотя я думала, что организм максимально обезвожен, и я начинаю беззвучно плакать, смотря на лишенное дыхания и жизни лицо Леси в гробу. Рядом стоит Максим, в отличие от меня у него абсолютно каменное лицо, внешне он держится молодцом, но, когда он вновь обхватывает мою руку, и мы на мгновенье встречаемся взглядами, я понимаю, что на душе у него полный раздрай.

С погребением закончено, но мы с Максом просим дать нам ещё немного времени здесь на кладбище, в отличие от родителей Леси, которые покидают её могилу одними из первых, не в силах смотреть на надгробный камень своей дочери. Мама Леси продолжает рыдать, пока отец подруги аккуратно ведёт её к машине.

Я тоже никак не могу успокоиться, поэтому на глазах у всех оставшихся — Макса, его родителей, Луки и моего отца, — принимаю успокоительные таблетки. Они действуют на удивление быстро и затуманивают голову, притупляя боль.

— Леся была намного больше, чем просто подругой, — говорю я, перестав плакать. — Она была настоящим ангелом, готовым всегда прийти на помощь. Она во всём меня поддерживала, какими бы безрассудными не были мои идеи.

Макс молчит, но я замечаю, как напрягается его челюсть, а кулаки сжимаются до белых костяшек.

— Господи, у нас было столько планов! — продолжаю я, обращаясь к подруге, надеясь, что она меня слышит. — Я столько не успела тебе сказать, мы столько не успели с тобой сделать! Я не успела тебе отплатить за всю ту помощь, которую ты оказала мне. Леся, я так тебя люблю!

Чувствую, как сзади на мои плечи опускаются чьи-то руки. Это отец или брат, но сил повернуться у меня нет, да и мне в общем-то всё равно, кто именно из них.

— Мы хотели пожениться, — неожиданно очень тихо говорит Максим, но я четко слышу каждое его слово. — Как-то раз Леся в шутку сказала, как было бы круто скрепить себя узами брака в 18 лет и прожить вместе всю жизнь, а я серьёзно ответил, что как только она станет совершеннолетней, мы сможем это устроить. Она приняла всё за шутку и отмахнулась. А перед тем, как уехать в Москву для поступления, я напомнил ей о том разговоре и сказал, что зимой после её дня рождения мы распишемся.

Дроздов на секунду замолкает.

— Если бы я никуда не уехал, — продолжает парень срывающимся голосом, — если бы я остался здесь, Леся, ты бы была жива, и зимой мы бы осуществили задуманное.

Теперь я сильно сжимаю его руку.

— Максим, — начинает отец молодого человека.

— Не надо, — пресекает его сын. — Сейчас никакие слова не помогут. Не надо.

Мы ещё немного стоим у могилы, а затем двигаемся к выходу, чтобы поехать в ресторан на поминки Леси. На парковке мы разъединяемся, Макс едет со своей семьей, я — со своей. Я сразу утыкаюсь в окно, и когда мы выезжаем с кладбища, замечаю смутно знакомую машину на подъезде, но водителя мне разглядеть не удаётся. Впрочем, сейчас меня это совсем не волнует.

— Пап, — аккуратно спрашиваю я, — а ты смотрел то видео, как Лесю сбили?

Я так и не осмелилась на него взглянуть, страшась собственной реакции. Не представляю, откуда у Макса взялось столько сил, чтобы посмотреть на аварию.

— Да, и тебе там смотреть не на что, — строго отвечает папа.

— Там без вариантов? — продолжаю допытываться я. — Врачи никак не могли её спасти?

Отец какое-то время молчит, потом тяжело вздыхает и начинает говорить.

— Я обсуждал этот вопрос с Верой, — упоминает он свою хорошую знакомую хирурга. — Она сказала, что Леся должна была умереть на месте, и то, что она жила и дышала ещё весь путь до больницы и некоторое время там, — это настоящее чудо. Но ей было никак не выкарабкаться. Врачи не виноваты.

— Понятно, — кратко отвечаю я, успокоительные продолжают действовать, поэтому сейчас я воспринимаю эту информацию спокойно.

— Даже если бы произошло ещё что-то более невероятное, и Леся бы выжила, — продолжает папа, — она бы точно на всю жизнь осталась инвалидом.

— Но была бы жива, — тихонько шепчу я, но отец все равно слышит.

— И что у неё была бы за жизнь? — добавляет Лука.

— Она была бы, — настаиваю на своём я и ставлю точку в нашем разговоре.

Ресторан, в котором родители Леси решили устроить поминки дочери, совсем не большой, но в самый раз по размеру для всех присутствующих. Первое, что я делаю, когда мы заходим внутрь, иду к родителям подруги и выражаю им свои соболезнования, так как на кладбище мне не удалось этого сделать. Мама Леси меня обнимает и крепко прижимает к себе.

— Леся была самой лучшей, — шепчу я на ухо женщине.

— Да, — всхлипывая, отвечает она, — я так хорошо помню, как вы как-то разукрасили у нас дома стену, и я так сильно на вас с Олесенькой наругалась… Господи, зачем я тогда ругалась только на неё!

Она начинает рыдать, я сжимаю её в объятьях и даюсь выплакаться.

— Я уверена, что Леся этого и не помнила уже, — добавляю я. — Она вас очень сильно любила.

К нам подходит отец подруги, и притягивает жену к себе, а мне показывает знаком, чтобы отходила, он справится сам с эмоциями супруги.