— Достаточно, — лаконично ответил Хэзард.

— Назовите мне число! Я должна знать, насколько сильно мне следует вас бояться. Но даже если мне угрожает смерть, я не стану купаться, ублюдок!

Венеция покрепче вцепилась в свое одеяло и внезапно показалась Хэзарду испуганным котенком, который сражается с чем-то огромным и грозным.

— Ради этого не стоит умирать, моя радость, — он ласково улыбнулся и совершенно неожиданно подхватил Венецию на руки. Она стала падать навстречу ему с выражением глубокого изумления на лице, и тут же его сильные руки подхватили ее и прижали к груди.

— Отпустите меня! Поставьте меня на пол, — закричала она, отчаянно отбиваясь. — Немедленно поставьте меня на пол! Если вы сию же секунду меня не отпустите, я вас ударю, черт бы вас побрал!

Однако Хэзард уже вышел из хижины и широкими шагами шел по тропинке к пруду. Смеющиеся черные глаза лишь на мгновение встретились с испуганными голубыми.

— Учитывая мою отличную подготовку и то, что я совсем недавно вернулся с войны против южан, надеюсь, вы простите меня, если я не испугаюсь вашей угрозы. — Хэзард с трудом подавил улыбку. — И все-таки это очень смело с вашей стороны, — добавил он.

Это замечание лишь подогрело гнев Венеции. Хэзард Блэк был единственным мужчиной, который отказывался ей подчиняться. И не только отказывался — ее сопротивление явно его забавляло! Кошмарный человек! И как только она умудрилась попасть в такую невероятную ситуацию?!

Словно прочитав ее мысли, Хэзард сказал:

— Только представьте себе: вы могли бы сейчас еще крепко спать на атласных простынях. Шторы были бы задернуты, прислуга внизу начинала бы готовить для вас завтрак…

— Неужели в вас проснулись угрызения совести? — поддразнила его Венеция.

— Отнюдь. Просто жизнь переменчива. Помню, Старый Койот когда-то учил нас спокойно принимать бренность бытия, — ласково ответил Хэзард.

— Такого рода рассуждения весьма облегчают совесть.

— Я бы назвал их реалистичными. И вам бы посоветовал развивать в себе это качество. Вашего папочки здесь нет, его деньги сейчас ничего не значат. Вы больше не защищены от реального мира. И чем скорее вы это осознаете, тем легче будет нам обоим.

— Боже, боже! Как же интересны ваши лекции о жизни! — язвительно протянула Венеция, поглядывая на Хэзарда сквозь густые ресницы.

Хэзард почувствовал, что еще немного — и он не выдержит.

— Если бы я не был так хорошо воспитан и приучен не пользоваться женской слабостью, я с большим удовольствием поставил бы тебе мозги на место.

Ему страшно хотелось, чтобы Венеция отвесила ему пощечину: тогда он смог бы ответить ей тем же. Но Венеция этого не сделала. Вздернув подбородок, она заявила тем тоном, которым обычно говорят со слугами:

— Мне следовало ожидать от вас чего-то подобного. Как жаль, что я родилась женщиной. Если бы я была мужчиной, я бы вас убила!

— Нет, красавица, вы ошибаетесь, — бесстрастно заявил Хэзард. — Если бы вы были мужчиной, вы бы уже были мертвы.

— Какая самоуверенность! — раздраженно воскликнула Венеция, но ее голос предательски дрогнул.

Хэзарду сразу стало ясно, что она испугалась, и он усмехнулся про себя. Приходилось признать, что только железная воля удерживала Хэзарда от того, чтобы наклониться и впиться губами в ее пухлый рот. Никогда еще ни одна женщина не решалась бросить ему вызов. Неужели эта смелость, эта жажда жизни так очаровали его? Или просто воспоминания о той ночи, что они провели вместе, не давали ему покоя?

— Где вы научились этому очаровательному приему превращать любой разговор в словесную битву? — примирительно спросил Хэзард. — Вам бы следовало заняться политикой, где взаимные оскорбления возведены в ранг высокого искусства. Держу пари на всех моих лошадей, что вы бы самого лучшего из них положили на лопатки.

— А, по-вашему, лучшие качества в женщине — это застенчивость, послушание и скромность? Не сомневаюсь, что вы привыкли иметь дело с очень послушными женщинами, которые согласны на все.

— Двоим незачем ссориться, — уклончиво ответил Хэзард, и Венеция поняла, что он, разумеется, предпочитает послушание.

— А я нахожу таких женщин пресными, как вчерашний чай!

— Вы, как всегда, деликатны в своих суждениях, — вежливо ответил Хэзард. Они уже подошли к пруду; серебристая гладь абсолютно прозрачной воды лежала у их ног. — Скажите мне, пожалуйста, вы предпочитаете купаться в одеяле или без него?

— Я предпочитаю не купаться совсем, — Венеция стояла на своем.

— К сожалению, это не включено в перечень ваших возможностей.

— Я надеюсь, Джон Хэзард Блэк, что вы будете гореть в аду!

— А я надеюсь, мисс Брэддок, что вы умеете плавать. — И с этими словами он бросил ее на самую середину спокойного пруда.

Истошный крик наверняка услышали даже в Даймонд-сити. Но спустя секунду Венеция ушла под воду, и Хэзард, не раздумывая, нырнул следом за ней. Он клял себя на чем свет стоит, что не выяснил, умеет ли она на самом деле плавать. Несколько взмахов рук — и он оказался на середине пруда, где было достаточно глубоко, чтобы утонуть. Хэзард нырнул и сразу же увидел Венецию в кристально-прозрачной воде. Схватив ее за плечи, он вытолкнул девушку на поверхность и медленно поплыл с ней к берегу.

— Простите, ради бога, что напугал вас, — его голос звучал с искренним сожалением. — Мне даже не пришло в голову, что вы не умеете плавать.

Хэзард дышал ровно и спокойно: это трехминутное приключение было пустяком для такого натренированного человека, как он. Зато Венеция, с прилипшими к лицу мокрыми волосами, едва смогла выдавить:

— Черт бы вас взял! Я умею плавать… Просто это проклятое одеяло… опутало руки и ноги.

Если бы взглядом можно было убить, Хэзард уже отправился бы к праотцам. Но тут его обтянутая кожаными штанами нога коснулась бедра Венеции, и он задохнулся. Желание пронзило его тело. Заглянув в ее глаза, Хэзард заметил, что пламя гнева, бушевавшее в них, вдруг сменилось чем-то совсем другим.

Венеция на мгновение закрыла глаза и задрожала в его руках.

— Ты замерзла, — прошептал Хэзард. Он чувствовал, что если и дальше будет сдерживать себя, то просто умрет. Ему не хватало воздуха. — Позволь мне согреть тебя…

Его рот оказался вдруг совсем рядом с ее губами. Захваченный желанием, Хэзард потерял способность думать, он мог только чувствовать и все крепче прижимал к себе холодное, податливое тело Венеции.

Она ощущала его тепло, его возбуждение и понимала, что, несмотря на холодные злые слова, которые он произнес этим утром, Хэзард хочет ее — хочет так отчаянно, что одно прикосновение разожгло в нем пожар страсти. Ее бледные пальцы впились в его широкие плечи, он вздрогнул всем телом, и Венеция вдруг почувствовала ни с чем не сравнимое наслаждение. Джона Хэзарда Блэка тоже можно было укротить! С этого момента она знала, что обладает мощным оружием против своего тюремщика, и ощущение собственной власти захватило все ее существо.