От этой мысли стало смешно – а она кто? Нет, она тоже Пушкина, только мелким-мелким шрифтом рядом с ним – Гением. Еще Наташа Гончарова понимала, что ее муж Гений, а прожив с ним рядом шесть лет, теперь знает это наверняка, даже если бы он не был столь известен.

Ему нравилось вывозить жену в свет, нравились ее успехи. Сначала Наташа смущалась, потом привыкла, успехи стали нравиться и самой. Блеск бальной залы, веселая музыка, движение, улыбающиеся лица, восторг из-за ее красоты… Но раньше Пушкин просто стоял и с удовольствием наблюдал, а сейчас грызет ногти в стороне с мрачным видом.

Она понимала почему, его заботят не стихотворные рифмы, даже не ее успехи в свете, Пушкина заботят деньги, которых вечно не хватает. А жить хочется на широкую ногу, как всем. Но ведь «как всем» не получается, и отказаться от этого невозможно. Выезжая в свет в Петербурге, невозможно жить иначе, чем они живут, это не Полотняный Завод, здесь нужен блеск и ежедневные большие расходы, здесь экономией не спасешься.

Наталья Николаевна еще долго размышляла над тем, как жить и как выпутаться из того замкнутого круга, в который они попали. Чтобы хорошо писалось, Пушкину нужно спокойствие, а значит, деньги. Но чтобы были деньги, приходится беспокоиться, суетиться, заниматься издательскими делами. Она, чем может, помогает, но это такая малая помощь…

Она не подозревала, что давным-давно стала объектом совсем других хлопот и совсем скоро ее жизнь повернет так, что размышления о нерукотворном памятнике станут как нельзя более реальными…

Пушкин женился и привез в Петербург свою Мадонну. Это не то чтоб удивило, но позабавило петербургскую красавицу Идалию Полетику.

Нет, Идалия не завидовала своей троюродной сестре Наташе, чему завидовать, ее Пушкина могли ценить только те, кто ценил поэзию или обожал несколько нагловатые ухаживания рифмоплета. Ах, Пушкин! – это не для Идалии, Полетика способности сочинять стишки в альбомы предпочитала мужскую красоту и умение ухаживать элегантно, романтически. А женившись, Пушкин и вовсе стал несносен – правилен до скучности, озабочен только семьей и домом. И его Наташа тоже.

Полетика даже сокрушенно вздыхала, глядя, как блестит влюбленными глазами на свою Мадонну первый поэт, а та в ответ смущенно опускает свои косые глазки. Красива? Да, конечно, черты лица на удивление правильны, сложена отменно, рост хорош, не про Пушкина, тот ниже собственной супруги. Много есть за что похвалить, с первого взгляда видно, что неизбалованная, хорошая девочка. Но таким ли блистать в свете? Провинциальной девочке, да еще и скромнице в петербургском свете не место.

Иметь фигуру и лицо мало, чтобы быть петербургской красавицей, родит одного… второго… фигура расползется, куда и вся красота денется? Нет, настоящая красота – она не такая, недаром наряду с женщинами, обладающими поистине великолепной внешностью, красавицами считаются и те, кого природа томными глазками и очаровательным овалом лица обделила, потому что, помимо правильных черт лица, есть еще обаяние, блестящий ум, умение поддержать разговор, кокетничать, в конце концов.

У самой Полетики этого было предостаточно, несколько тяжеловатые черты лица легко уравновешивались прической, а остальное делали грация, умение вести беседу, легкий, изящный ум… Не обременена познаниями? К чему они красавице? Душа? А это еще что такое?

И судьба у Идалии удивительна. Она незаконнорожденная дочь графа Григория Александровича Строганова и француженки графини Жюли Д’Эга. Страстно влюбившись, дипломат Строганов не стал долго размышлять и увез Жюли из Франции в Россию, словно забыв, что у него есть жена, а у нее муж. Жена камергера королевы Марии I тоже задумывалась мало, родила дочь и была счастлива.

Положение Жюли пусть и сомнительно, но прочно, она жила с графом невенчанной до самой смерти его законной супруги, семейство Строгановых любовницу терпело, но развода не допустило бы никогда. А вот положение ее дочери Идалии Обертей оказалось двусмысленным, она жила в доме собственных родителей… на положении воспитанницы! Иначе нельзя.

Идалия получила в наследство от родителей своеобразную смесь и во внешности, и в характере. Большие голубые глаза, чистый широкий лоб, красивой формы губы, нежный овал лица… Позже, к старости это лицо станет тяжеловатым, а тогда его массивность удавалось скрывать прической, всегда великолепно уложенной – волосок к волоску, словно и не спала красавица никогда, и детей не рожала, и не бывала по утрам растрепой. Есть женщины, которые умеют выглядеть прекрасно в любом возрасте и любом состоянии. Идалия Полетика из таких.

А еще она была умна, умна тем самым светским умом, что позволяет блистать без особых знаний и умственного труда, тем умом, что более других нужен на балах и раутах, нужен в свете. И осторожна. Красавица прекрасно понимала, что сам граф Строганов не простит дочери то, на что совратил ее мать, один скандал, один проступок – и она может лишиться всякой поддержки знаменитого семейства. Жестоко? Но это свет, он жил по своим правилам, и Идалия старалась их не нарушать, напротив, успешно подстраивалась.

Поддержка семейства означала возможность ездить в Аничков дворец на придворные балы, бывать приглашенной в Белую гостиную императрицы в ее узкий круг – всего-то в сотню лиц. Ее болью и бедой было то, что в списке приглашенных внебрачная дочь всесильного Строганова оказывалась ближе к сотому номеру, но лишиться даже этого было бы катастрофой.

Горячая кровь бабки-португалки маркизы Д’Альмейда, конечно, сказалась, Идалия умела любить, но и скрывать свою любовь тоже умела.

Она вышла замуж за кавалергарда Александра Михайловича Полетику и ко времени приезда троюродной сестры в Петербург в качестве супруги поэта уже имела дочь Юлию. Та самая холера, что держала Пушкина в Болдине, разорила имение Полетики совершенно, семья не нищенствовала, но жила весьма скромно, что не мешало прекрасной Идалии блистать в свете. Как она умудрялась сводить концы с концами, не ведал никто…

Муж свою неистовую супругу обожал, вел себя примерно, не мешая ей увлекаться другими, впрочем, Идалия действительно была осторожна – никаких скандалов. Александр Михайлович быстро стал полковником Кавалергардского полка Ее Величества, и материальные дела семьи несколько поправились.

Прекрасной Идалии приписывали увлеченность Пушкиным, она мысленно фыркала: фи, глупости! Низкорослый некрасивый Пушкин по сравнению с кавалергардами ее мужа?.. Нет, стишки в альбом не стоили того, чтобы променять рослых красавцев на этого рифмоплета, только и умеющего оглядывать дам оценивающим взглядом да портить им репутацию. Конечно, ходили слухи, что он в любви неистов, но, во-первых, неистовых хватало и без поэта, а во-вторых, Пушкин был женат и счастлив.

Когда Пушкин привез свою Натали, Идалия даже пожалела бедную девочку. Ни для кого не секрет взрывной характер ее мужа, а также его материальное положение и бесконечные увлечения женщинами. Полетика вовсе не верила во внезапное перерождение поэта, о котором столько твердили, справедливо полагая, что пройдет немного времени, и все вернется на круги своя – Пушкину надоест игра в примерного семьянина, он снова станет волочиться за каждой прелестницей, а бедной Наташе только и останется рожать детей да лить слезы.