У него родилась дочь.

Он сказал:

— Я больше не люблю молоко.

А на столе, свернувшись клубочком под теплым светом лампы, лежал Шаман. Услышав шаги, кот медленно поднял голову, открыл потускневшие глаза, посмотрел на меня и вернулся в прежнее положение.

Медленно.

Устало.

И я понял, насколько он стар.

— Шаман родился в один час со мной, — бесцветным голосом произнес Валька. — И всегда был рядом.

Ведьмин кот, ведьмин друг. Но Валька уже не ведьма. Ошибка исправлена, способности исчезли, и если опустошенной оболочке, сохранившей требующиеся для продолжения рода качества, позволено жить дальше, то зверь, питаемый волшебным даром, обречен.

— Это неправильно, — прошептал я.

— Так заведено.

Валька поднялся, взял кота на руки, вернулся с ним на кровать, уселся, положил к себе на колени и принялся гладить. Я услышал тихое, едва различимое урчание.

— Так заведено.

«Акции „ТехЭнергоЭкспорта“ не могли упасть на шесть пунктов только из-за неудачного высказывания финансового директора. Проблемы бывают у всех, даже у китов, но спекулянты не станут сбрасывать столь мощные активы после одного интервью. Должно быть что-то еще…»

В биржевых играх важна каждая мелочь, каждый слух, каждое слово. Любое высказывание может привести к взлету или, наоборот, к падению акций. К резкому выигрышу или крупным финансовым потерям. Игорь Тареев знал эти законы лучше других. Он умел играть, был настоящим профессионалом, которому доверяли большие деньги. Принадлежащая Тарееву брокерская компания процветала, сам Игорь славился чутьем, информированностью, удачливостью, но ситуация с «ТехЭнергоЭкспортом» ставила его в тупик.

«Сбрасывать или подождать?»

— …альбом. Светка уже заказала столик. — Марина допила кофе и посмотрела на часы. — Ой, опаздываю. У меня переговоры через двадцать минут.

«Новый альбом? Ах да, поп-идол десятилетней давности пытается вернуться в обойму». Игорь припомнил, что вчера вечером Маринка долго щебетала с подругами, обсуждая потертого кумира не столь давней юности. Сколько им было во времена расцвета героя? Лет по четырнадцать? По пятнадцать? Судя по последним словам, щебетание закончилось твердым решением посетить мероприятие и воочию полюбоваться на лысеющего кумира.

— Я заеду за тобой в офис, — предложил Игорь. Он совершенно не помнил, о каком клубе говорила девушка.

— Прекрасно! До вечера.

Она позволила себя поцеловать и упорхнула. Нет, правильнее будет сказать: стремительно умчалась, на ходу превращаясь в железную бизнес-леди. Спокойную, уверенную и деловитую — несмотря на молодость, Маринка уже стала партнером в крупной юридической фирме.

Тареев с улыбкой проводил взглядом выбежавшую из кафе подругу и рассеянно потянулся за счетом.

«Кому же позвонить по поводу „ТехЭнергоЭкспорта“?»

— Ваша жена?

Игорь удивленно повернулся к задавшему вопрос человеку. Прищурился, пытаясь выбрать наиболее подходящий вариант ответа, но голова была занята необъяснимым падением котировок, и пришлось ограничиться недружелюбным:

— Какое вам дело?

За соседним столиком сидел подтянутый старик в старомодном костюме-тройке. Сухонький, абсолютно седой, очень морщинистый, но с большими, горящими, будто у юноши, глазами. С очень молодыми глазами, как машинально отметил Игорь: быстрыми, живыми, внимательными.

— Позвольте извиниться, — искренне произнес старик. — Честное слово, я не ожидал, что мой вопрос прозвучит бестактно. Простите меня.

В его голосе было столько неподдельного раскаяния, что Тарееву стало немного стыдно за резкость.

— Моя невеста, — слегка извиняющимся тоном произнес Игорь.

— Очень красивая, — сдержанно кивнул незнакомец.

И замолчал. Но продолжал смотреть на Тареева, явно надеясь на продолжение разговора. «Какого черта?» Игорь посмотрел на часы — пора бы вернуться в офис — и, неожиданно для самого себя, спросил:

— Почему вы решили, что она моя жена?

— А вы не обидитесь?

— Обещаю.

— Хорошо. — Старик улыбнулся и протянул руку: — Александр Александрович. Но, пожалуйста, называйте меня Сан Саныч.

— Очень приятно, Игорь. — Тареев пожал крепкую ладонь старика. — Так почему вы решили, что Марина моя жена?

— Потому что вы расстались обыденно, — объяснил Сан Саныч. — Очень обыденно. Так, словно прожили с этой женщиной не один год. И еще вы не очень внимательно ее слушали.

— Мы вместе семь месяцев, — буркнул Игорь.

— Это большой срок. — Старик произнес эту фразу так, что Тареев не понял, серьезно он говорит или с издевкой. — Вы хотите сказать, что семь месяцев назад все было по-другому?

— Э-э… Наверное. — Игорь снова взглянул на часы. — Но почему вас это интересует? — Дело в том, что я профессор психологии… — Сан Саныч правильно истолковал резкий взгляд Тареева и замахал руками: — Нет-нет, не волнуйтесь, Игорь, я на пенсии и давно не практикую. Более того, не пишу научных трудов, так что можете быть абсолютно спокойны — вы не являетесь объектом исследования.

— Тогда к чему ваши вопросы?

— Проклятая привычка, — обезоруживающе улыбнулся старик. — Я специализировался в семейной психологии. В том, что обычно называют любовью.

— Интересно, — обронил Тареев.

— Очень интересно, — охотно согласился Сан Саныч. — Игорь, вы позволите задать еще один вопрос?

— Последний?

— Как захотите.

— Задавайте.

— Вы полюбили ее с первого взгляда?

— Можно сказать и так, — медленно ответил Тареев, машинально припоминая первую встречу с Маринкой.

Она представляла интересы крупного инвестора и пытала Игоря по каждому пункту контракта. А он путано отвечал, отчаянно пытаясь совладать с эрекцией — строгий деловой костюм превосходно подчеркивал изысканную красоту Марины. После подписания договора Игорь послал прелестному юристу огромную корзину роз и пригласил в Большой на премьеру.

— Мне хорошо с ней.

— Насколько хорошо?

— Очень.

— Вы принимаете снотворное? — неожиданно спросил Сан Саныч, внимательно глядя в глаза Тареева.

Глядя внимательно и профессионально. До сих пор Игорь видел такой взгляд лишь однажды, на приеме у крупного медицинского светила, врача от бога. Старик смотрел внутрь Тареева, видел насквозь, и лгать ему было бессмысленно.