очень скверно. Мастерица Антэ, — Эльвинг понизила голос и сказала теплее, — настоящая плохая новость для тебя — в том, что жизнь твоей семьи больше не заключается в твоей мастерской, службе и делах улицы Кузнецов. Ты прикоснулась к делам всего Белерианда, мастерица. На твою семью теперь будет смотреть весь город. Каждый удар, нанесенный ребенку, если он сильнее дружеского подзатыльника или шлепка неразумному младенцу, разнесется эхом по всем углам. Я полагаю, ты этого не хочешь, тетушка Антэ.

И вот здесь мастерица Молот побледнела по-настоящему.

— Так вот, — сказала Эльвинг со вздохом. — Я хочу назначить празднование за три десятка дней до нового года.

— Так быстро? — спросила тетушка растерянно.

— Видишь ли, тетушка Антэ, мой брат очень захотел детей. Поэтому осенью будут дети. По опыту моей матери и моему, в таком браке требуется месяцев десять с лишним, значит — на рубеже первого и второго осеннего месяца.

Растерянность в глазах Антэ Молот стремительно сменилась паникой.

— …Нет, отец, но как?? — бушевала Эльвинг позже. — Она даже не слышала меня! Пока я не перешла к угрозам, она не верила мне и твердила свое, оскорбляя нас всех!! Как так можно, отец? Откуда такая… твердолобость?

Диор развел руками.

— Все, что я знаю — так бывает. Жизнь этой семьи была непростой, а выводы из своих бед они сделали довольно кривые. Кажется, пугливая птичка, присевшая на ветвь нашего семейного древа, потребует больше заботы, чем я думал.

Часть 4. Пламя Сириомбара. 1

Почти год спустя. Середина месяца нарбелет.

— Орочий отряд на западной границе!Начинаем!

Второй Рыжий ворвался в зал, бросился к Карнистиру. Тот кивнул, отложил бумаги и счетную доску. Словно его на прогулку звали.

— Мы готовы, — сказал он. — Уложены сумки, оружие, снаряжение.

— Можем выступить, как только оседлают коней.

— Мы давно готовы, — Амбарусса теперь смотрел только на Руссандола. — Выступим через две свечи времени. С вами или без вас!

И вылетел вон.

Вот Карнистир на старших уже не смотрел. Сложил принадлежности для письма и счета в шкатулку, неторопливо убрал ее в ящик. И вышел размеренно, словно на вечернюю прогулку собрался.

Когда вернулся Макалаурэ, Руссандол так и стоял у пустого камина, вертя в пальцах писчую палочку.

— Нельо, — сказал тот тихо. — Я готов запереть этих безумцев прямо сейчас. Один Морьо не пойдет. Или...

— Или, — тяжело сказал Руссандол.

Взглянул на левую ладонь. Пальцы блестели от зажившего ожога.

— Я не стану удерживать их неволей, раз не хватило власти остановить. И я должен быть там. Может, чтобы оторвать им головы в случае кровопролития.

— Но, Нельо...

— Я никого из семьи не буду держать взаперти, Кано. Мне легче убить.

— За этим не нужно ехать в Сириомбар! – воскликнул Макалаурэ. — Я остановлю их здесь.

— Нет. Переложить на тебя? Ни за что. Поднимай тот отряд, Кано. Мы тоже едем. У них воинов пять десятков с лишним. С нами должно ехать шесть.

*

Третий след, оставленный орочьим отрядом вдоль берега пересохшей речки, оказался сильно мощнее и глубже прежних, хоть и не шире, и это значило, что орков в нем было вдвое больше прежнего. Землю они перемесили сапожищами в комковатую полусухую грязь. Тянулся след вновь на юго-запад.

— Значит, не случайность, — только и сказал Руссандол.

— Они просачиваются, как крысы, — Карнистир прищурился на солнце, обозначил жестами направление предыдущих отрядов для сравнения. — Думаю, прошли через Андрам, выжидая, когда не будет дозоров.

— Немного тех дозоров, — покачал головой Амбарусса.

— Много взять негде! — Карнистир взъерошился было, восприняв слова едва ли не как упрек. Но Младший только кивнул.

— Выглядит так, словно они заходят нам в спину, — Руссандол хмурился и разглядывал холмистую равнину, выискивая вдалеке ускользнувшего врага. — Если встретим еще, я сочту, что так и есть.

Взмахнул рукой и погнал Черногрива вдоль орочьего следа. Отряд следовал за ним.

А когда солнце склонилось к закату, и пришел алый вечер, они увидели, как след нового вражьего отряда вливается в следы того, что сделался их временной целью. Общий след теперь вел в точности на юг.

— Они к озеру идут, — заметил Фаньяран, оруженосец Макалаурэ. — Мы останемся без ночлега у воды, вот мерзость. И ведь испортят воду.

— Это уж как пить дать, — хмыкнул Халлан.

Пришлось взять изрядно восточнее и со всеми предосторожностями, скрытно и выставив часовых, расположиться на ночлег в некоей лощине с небольшим ручейком, на самой лесной опушке. Лощину отыскал в сумраке один из охотников Младших, частенько бывавших в Таур-им-Дуинат.

Едва развели небольшой костер, Руссандол сел писать краткое послание гномьей писчей палочкой на полоске тонкого пергамента. Ее нетрудно будет обернуть вокруг ноги голубя.

— Мы не можем повернуть назад! — горячо сказал Карнистир, и Младшие его поддержали:

— Если Север стягивает силы, другой возможности не будет!

— Мы не поворачиваем, — спокойно отозвался Руссандол. — Я отсылаю предупреждение Хранителю крепости. Пусть разошлет на юг и запад разведчиков и высматривает, где начнут собираться банды.

— Напрасно мы взяли лишь одну птицу, — покачал головой Макалаурэ. — А в худшем случае соберутся вражеские войска на осаду, и отрежут нас от Амон Эреб. Я бы повременил отправлять послание. Посмотрим, что будет дальше, и что нам еще встретится.

— Меня другое смущает, — вступил Амбарто, выходя из сумрака с седлом в руках. Бросил его на землю у огня и сел, как и Старший. — Не далековато ли на юг зашли эти банды для простого обхода Амон Эреб? Они ведь не в лес на охоту собрались.

— Там, конечно, мало жителей, — дополнил Амбарусса, — но кому встретить, найдется.

— Именно что жителей мало. — Руссандол поднял голову от таблички-подставки с закрепленной полоской пергамента. — Собрать банду на опушке можно незаметно. И даже вглубь, к пастухам дерев, заходить не надо.

— Тогда мы расположились на лучшем месте сбора для этой банды, — Макалаурэ носком