Риз Лэндри – просто секс с большой буквы С. Он кэтчер команды, у него накачанная попка бейсболиста и бедра, каких нет ни у кого. Может быть, он не такой красавчик, как Лейн, но любая женщина подтвердит, что тут есть на что посмотреть.

У него длинные темные волосы, они непослушные и постоянно выглядят так, словно он провел по ним пальцами. Высокие скулы, квадратная челюсть, улыбка, которой он улыбается Вив, от которой таю даже я.

Трудно не поддаться его обаянию.

– Восемь секунд, детка, неужели ты не сможешь продержаться так долго? Продержись, и я отстану.

Она замолкает, в раздумье двигает челюстью и, наконец, берет бокал с текилой, стоящий перед ней, и осушает его без соли и лайма.

– Ты придурок, ты знаешь об этом, Лэндри?

Он хватается за сердце.

– Черт, мне нравится, когда ты оскорбляешь меня, детка.

Грант, еще один их лучший друг и товарищ по команде, смеется.

– Вы двое просто смешны. Почему бы вам не пойти и не потрахаться в уборной, а мы будем наслаждаться вечером?

Вив морщит нос:

– Я бы предпочла, чтобы мой гинеколог залез мне в шейку матки ватной палочкой.

– Я вызываюсь добровольцем! – тут же парирует Риз, поднимая руку.

Она усмехается, снова закатывая глаза:

– Видишь? Я же говорю – свинья.

– Меня заводит, когда ты меня отвергаешь. Пожалуйста, продолжай.

Она полностью игнорирует его, протопав мимо него к быку и утащив за собой Гранта. Мы с Лейном остаемся наедине.

– Господи, я думал, они никогда не уйдут, – ворчит Лейн, не вынимая руку из моего кармана. Мой взгляд скользит по его профилю, его сильной челюсти, изгибам шеи, по которым мне вдруг хочется провести языком, по его кадыку.

Боже, я схожу с ума. Я так хочу Лейна Коллинза.

– Ты в порядке? У тебя щеки раскраснелись.

Я киваю и убираю волосы с лица, не желая привлекать еще больше внимания к своему горячему румянцу. Я страстно хочу Лейна и поймана с поличным.

– Да, просто… здесь жарко. Я… мне нужно в туалет. Сейчас вернусь! – нервно вскрикиваю я, соскакиваю с барного стула прежде, чем Лейн успевает вымолвить хоть слово, и направляюсь прямиком в уборную.

Я врываюсь в дверь, чуть не сбив при этом с ног какую-то девушку. Я быстро бормочу извинения и подхожу к раковине, разглядывая свое отражение в зеркале.

Сегодня у меня эффектный макияж: стрелки, немного теней, ресницы покрыты черной тушью.

Я беру бумажное полотенце, смачиваю его прохладной водой и прижимаю к щекам.

Возможно ли самовозгорание лишь из-за присутствия парня?

Глядя на свое отражение, я заключаю, что да, это действительно возможно.

Нужно собраться.

Дыши, Халли. Это просто инстинктивная физиологическая реакция на действия Лейна, хоть и на самые незначительные.

Это не конец света.

Достав блеск для губ из маленькой сумочки, я наношу его и сжимаю губы, чтобы распределить.

Я возвращаюсь к столику. Вив, Риз и Грант уже вернулись. Вив взглядо мечет кинжалы в Риза, а Лейн и Грант разговаривают, похоже, о бейсболе.

– Ты вернулась! Слава богу! Пожалуйста, никогда больше не оставляй меня с ним наедине! Иначе меня посадят за убийство. Волосы я еще бы согласилась заплести, но оранжевый мне точно не идет[31], – умоляет Вив, бросая на Риз взгляд, и правда убийственный.

Он подмигивает ей в ответ:

– Детка, ты будешь хорошо смотреться в чем угодно. Особенно в оранжевом, – с еще одной ухмылкой, сопровождаемой полным влюбленности вздохом, он драматично хлопает ресницами. – Я просто влюбляюсь все сильнее с каждым разом, когда она меня отшивает.

Я не собираюсь вмешиваться в это дело. Я поднимаю руки в знак капитуляции.

– Прости, я сохраняю нейтралитет. Как Швейцария.

– Предательница, – бормочет Вив, когда я опускаюсь на барный стул рядом с Лейном и одариваю его извиняющейся улыбкой.

– Халли, может, потанцуем? – приглашает Лейн. О боже, я никогда в жизни не танцевала, разве что на кухне под Semi-Charmed Life,[32] пока готовлю рамен.

Он встает с барного стула и протягивает руку, ожидая, когда я вложу свою ладонь в его.

– Конечно, – бормочу я.

Это, безусловно, будет катастрофой, но если это означает оказаться в объятиях Лейна, то это прекрасно.

Я, так уж и быть, потерплю три минуты ужасной музыки, а вот он еще не знает, что ему придется страдать из-за отдавленных пальцев. Эти сапожки – просто убийцы.

Взяв меня за руку, он выводит меня на деревянный танцпол, а на заднем плане кантри-певец напевает о том, что нашел свою единственную настоящую любовь. Мелодия акустическая, медленная и идеально подходит для медляка. Бармен притушил освещение на танцполе, оставив только диско-шар.

Лейн обнимает меня за талию и притягивает к себе. Моя грудь плотно прижимается к его, мои руки обвиваются вокруг его шеи, и мы раскачиваемся в такт музыке.

– Предупрежу еще раз: я самый неуклюжий человек на этой планете. И я снимаю с себя ответственность за то, что ранила звезду бейсбольной команды и вывела из строя.

Из его груди вырывается смех.

– Помнишь, как ты мне мячом по яйцам зарядила? Видишь, все как раз наоборот. Ты очень хорошо координируешь свои действия, когда сосредоточишься.

– Поверь мне, это был единичный случай. Я планирую воздержаться от всех видов спорта до лучших времен. У меня до сих пор руки болят! – сетую я и напрягаю бицепсы, морщась.

– Хорошо, что у тебя самый лучший учитель в городе, да? – шепчет он мне на ухо. – Который пойдет на все, чтобы убедиться, что ты усвоила материал. Я настоящий профессионал.

Когда его губы касаются мочки моего уха, внутри меня разливается жар, и дрожь пробегает по спине. Я отдаюсь его прикосновению, вдруг забывая, что мы не одни.

В баре полно людей, а у меня чувство, что вокруг никого, все исчезло, и есть только мы, и наши чувства, и наши движения.

И от этого неспокойно: кто-то так легко и без усилий может тебя настолько обезоружить. Я даже не уверена, что он это осознает.

Я поднимаю взгляд, и выдох со свистом вырывается из моих легких, когда я вижу, как его темно-зеленые глаза смотрят на меня в ответ, затягивая в свои глубины.

– Э-э… спасибо, что пришел сегодня. Я знаю, что последнее, чего тебе хотелось – это тащиться в бар для деревенщин и смотреть на лайн данс всю ночь напролет.

Пожав плечами, он кружит меня и смеется:

– Мне хорошо там, где ты, крошка Халли.

Когда он говорит подобные вещи, сердце замирает в груди. Это вообще нормально? Такое чувство, что оно пропускает целый такт