А еще еда. Вот в чем теперь проблема. И вода. Чтобы хватило на сколько? На пару дней? Он не мог себе представить, что у них уйдет больше времени на выяснение того, кем на самом деле является этот старик. Интуиция подсказывала ему, что Джессика, может быть, права и этот тип — действительно Дзэния, а не кто-то другой. Или что Таро что-то перепутал, или что на другом конце провода произошло недоразумение.

Но все это не имело значения, потому что они, скорее всего, влипли. Крис ломал голову, пытаясь сообразить, как изо всего этого выпутаться. Они уже упустили шанс совершить что-то неожиданное и оригинальное. Все, что им осталось, так это классическое похищение с целью выкупа или… или что? Или полный проигрыш по всем статьям. В их случае похищение и означало по сути полный проигрыш. Что он знал точно, так это то, что не собирается здесь околачиваться, если положение и дальше будет ухудшаться. К черту Таро. К черту Джессику, если уж на то пошло. Он не позволит втянуть себя в совершенно идиотское предприятие.

По крайней мере, в еще более идиотское.

Таро пересчитал футоны. Их было пять, столько же, сколько соломенных циновок. Потертые, но вполне пригодные. Добавьте к списку простыни. Теперь оставались только три обернутые упаковочной пленкой коробки. Они были тяжелые; Крис попробовал поднять одну из них и чуть не заработал грыжу. Он терялся в догадках об их содержимом, которое кто-то не поленился тщательно запаковать, а потом бросил. Даже слонявшаяся вокруг Джессика выглядела заинтригованной.

Таро достал из заднего кармана брюк тонкий складной ножичек и нажатием кнопки раскрыл его. Джессика вздрогнула.

— Боже, Таро! — воскликнул Крис. — Считаешь, он достаточно длинный?

Надо же, он и не подумал о ножах.

Таро ничего не ответил. Он вонзил лезвие в середину верхней коробки и резким движением вскрыл ее.

— Эге! — хмыкнул он. — Помню это дельце!

Это походило на обнаружение сундука с сокровищами Али-Бабы. Золотые кольца. Золотые браслеты. Серебряные кольца. Серебряные браслеты. Целая коробка этого добра. И еще две такие же.

— Ничего полезного, — вздохнул Таро. Он взял один серебряный браслет и бросил его Крису. — Мы ходили в ювелирный магазин в Кобе. Известный. Очень дорогой. Очень много сигнализация внутри. Было время взять только три коробки. Когда пришли домой, Хатани-сан возьмет образцы и несет одному парню, это его знакомый. В Хоммати. И этот парень говорит: фальшивка. Он говорит, что не даст Хатани-сан за это больше одна сотня иен. Это было, — он посчитал по пальцам, — четыре, нет, три месяца назад. Посмотри на дно. Уже зеленое.

Крису это не понравилось.

— Так что с того, что они фальшивые? Что, этот парень — честный вор, что ли? Если ювелиры в Кобе могут дурачить людей, то почему не может Хомейни?

— Хатани, — поправил Таро.

— Какая разница. Такую бижутерию постоянно продают на улицах.

И это было правдой. На всех вокзалах и станциях можно было видеть иностранцев за столиками, усыпанными рядами колец и браслетов.

— Да кто продает! — скорчил гримасу Таро. — Евреи!

— Не только, — тихо возразила Джессика, — но большинство. Израильтяне. Они делают большие деньги на уличной торговле, может, шесть или семь тысяч в месяц. Поработают пару лет, а потом возвращаются в Израиль и начинают какой-нибудь бизнес.

— И все же мне это не нравится, — произнес Крис. — Должен же быть какой-то способ сбыть весь этот товар. Все эти украшения выглядят как настоящие. Зачем оставлять их здесь? — Это навело его на мысль, и он обвел рукой комнату. — Для чего они оставили здесь все это? Циновки, футоны, тарелки? Или они ушли отсюда и для нового помещения купили все новое?

— Думаю, да. Там все то же самое, — ответил Таро. — Они просто забыли об этом. Здесь никто не был уже два месяца, по крайней мере.

Откуда ему это известно?

— Ты уверен? — спросил Крис.

— Ага, — кивнул Таро, хотя голос его прозвучал не вполне уверенно. — Ну да, уверен.

Крис отер с бороды пот. Ему нужно было побриться; борода начала чесаться. Он представил себе, как банда усатых иранцев в дешевых белых рубашках врывается сюда и берет их в заложники, а потом сжигает на их глазах американский флаг. Глупая фантазия, но очень яркая.

Хорошо, но куда еще они могли деваться?

Может, арабы ворвутся сюда не сегодня?

— Черт, — вздохнул он. — Давайте же принесем сюда старика.

Все трое услышали, что из фургона раздается какой-то звук, будто кто-то скребется. Крис велел Таро быстро открыть дверь, и Джессика заметила, как напряглись они оба в ожидании, что произойдет дальше. И еще — Джессика не могла в это поверить — но ей показалось, что оба они улыбаются. Она снова услышала царапающий звук изнутри и подскочила. Опять подступила тошнота, и она стала уговаривать себя: меня не вырвет, не вырвет, не вырвет…

Но ее снова вырвало, прямо напротив лодочного сарая, как только Таро резко открыл дверь и старик вывалился из фургона. Ударившись о гравий, его голова подняла маленькое облачко пыли.

Потом Джессика закрыла глаза. Слышала, как Крис с удивлением сказал Таро: «Этот ублюдок пытался выбраться», — а потом она услышала, как парни принялись пинать и лупить его. Наконец исчезли все звуки, кроме тяжелого дыхания двух мужчин и рокота речных волн, набегающих на дамбу. Затем, ворча, Крис и Таро потащили старика внутрь. В это время Джессика что-то задела спиной, и ее снова стошнило, правда в желудке не осталось уже ничего, кроме желчи.

Она не открывала глаз до тех пор, пока не убедилась в том, что осталась одна.

Она долго не двигалась. Стояла, опираясь одной рукой о лодочный сарай, стена поддерживала ее. На улице становилось светлее, солнце вставало за ее спиной. Она слышала стук вагонных колес вдалеке, гудки лодок и барж, плывущих вниз по каналу. Слышала, как просыпается город. Ей хотелось слышать звуки, издаваемые нормальными людьми, совершающими будничные дела. Но даже становясь громче, эти звуки все равно были где-то далеко-далеко.

Ей казалось, что это ее жизнь прощается с ней.

Джессика не знала, сколько времени прошло, прежде чем Таро и Крис вышли из лодочного сарая. Их тени вытянулись прямо перед ней. Таро положил руку ей на плечо.

— Эй! — позвал он. — С тобой все в порядке?

Она кивнула, чувствуя себя слишком измотанной, чтобы отреагировать по-другому. Какая теперь разница, в порядке она или нет. Джессика обернулась и скрестила руки на груди. Прищурившись на солнце, спросила:

— Что теперь?

Крис, руки в карманах, переминался с ноги на ногу.

— Ну, в общем, он там, внутри. Мы положили его на одну из подстилок. Связали еще раз, проверили все веревки. Он никуда не уйдет.

— Я сейчас возьму фургон, — сообщил Таро, — и съезжу в мастерскую в Вакаяма.