– Ладно, пойду пообщаюсь с Толмачевой.

4

Дом оказался настолько убог и запущен, что Владимир удивился, как он до сих пор не развалился. Вышедшая старушка, судя по внешнему виду, уже пережила инсульт. Лицо ее было асимметрично, левый глаз широко раскрыт и производил впечатление невидящего, правый же постоянно прищуривался и подмигивал.

Волоча ногу и опираясь на самодельную трость из узловатой палки, Толмачева проскрипела:

– Прошу в дом, молодой человек.

– Спасибо, я ненадолго, – ответил Поремский, не желая напрасно рисковать.

– А без чая я с вами разговаривать совсем не стану! – неожиданно твердо произнесла старушка, и Владимир почувствовал в голосе непреклонную волю.

Входя за бабкой в дом, он специально задел дверной проем плечом, проверяя на прочность. Строение слегка качнулось.

Внутреннее убранство прежде всего поразило запущенностью. Создавалось ощущение, что генеральной уборки дом не видел отродясь. На зеркале лежал такой слой пыли, что если бы Поремский не знал наверняка, что это оно, то и не догадался бы. Единственным аккуратно протертым местом был кусочек окна, выходившего на улицу. Под ним стоял стул, и теперь становилось понятным, почему старушка выскочила, едва он появился у калитки.

Пока Владимир пытался бороться с желанием начать чихать и тем самым поднимать залежи пыли в воздух, хозяйка хлопотала за перегородкой. Вскоре она появилась, неся в двух эмалированных, изрядно побитых кружках темную жидкость. Увидев ее, Поремский понял, что, наверное, сглазил свою судьбу: теперь-то ему промывания желудка точно не миновать.

Отхлебнув для видимости, он решил побыстрей покончить с делом и спросил:

– Скажите, вы вызывали «скорую помощь» семнадцатого числа?

– Да какая «скорая»? Вот при царе-батюшке, помню, в Питере жила. У матушки пендицит приключился. Так карета, запряженная парою гнедых, через пять минут у парадного стояла, а лошади копытами били.

– Извините, а к вам одна машина приезжала или, может, две?

– Одна. Что это им по две присылать? Ты пей чаек-то. Со слоном, тот самый чай! У меня запасы еще с наших времен остались. Чуть, конечно, зацвел. Хотела выкинуть, да соседка надоумила. Ты что, говорит, плесень – это же чистый пенициллин! Ну я пачки выпотрошила, плесень просушила…

Владимир, не найдя, куда выплеснуть содержимое кружки, под пристальным вниманием немигающего глаза сделал еще небольшой глоток. Затем спросил:

– У вас такой красивый вид из окна. Не подскажете, к кому приезжала маленькая медицинская машина?

– Из окна моего ничего путного, кроме калитки, не увидишь, а вот кристалл магический, – произнесла она, сдергивая полотенце с предмета на столе. – Смотри внимательно.

Женщина приблизила лицо к ребру небольшой хрустальной пирамиды и заговорила замогильным голосом, отчего Владимиру стало не по себе.

– Вижу, вижу. «Волга»-универсал, «медслужба». А хозяина дома нет. Парень приехал один, молодой, в белом халате. Вышел и сразу к двери. Постучал. Она не заперта. Вошел. А вот и Силантьич идет, старый грешник. Идет, смерть свою чует, а совесть гложет, жрет его. Пришил его этот парень, не сумлевайся, пришил! А когда уехал, другой пришел, ну его-то и взяли по ошибке.

Поремский, почувствовав, что у него пересохло горло, нащупал кружку и выпил содержимое в три огромных глотка, чем сильно порадовал старушку. Правая половина ее лица расползлась в благодарной улыбке.

– Вы все там разглядели? – запинаясь, спросил он.

– Нет. Лизавета, которая и вызвала милицию, все видела, – засмеялась старуха. – Она пошла полюбопытствовать, какая напасть с соседом приключилась, и обнаружила его на полу, а в соседней комнате посетитель шустрит.

– Извините, мне надо срочно поговорить с ней!

– Смысла нет, – подмигнув, произнесла старушка, – она с перепугу только мычать будет. Пуганая. А я сама в органах служила. И не таких зубров раскручивала. Ты не смотри на мой вид. После инсульта, это когда Мишка-меченый идеалы социализма продал, я не видела себя в зеркале вон уж сколько лет. Но логическую цепочку составить могу. Вот ты, к примеру. Как скользнул взглядом по комнате, сразу сдал себя. Слишком профессионально. А я ее расколола и кое-что сама из других источников накопала.

Владимир опустил взгляд в опустевшую кружку и, внезапно почувствовав приступ легкой тошноты, быстро извинившись, покинул дом. Все, что наговорила бабка, показалось мистическим абсурдом. Он вернулся к посту и спросил охранника:

– Можешь дать телефон кого-нибудь из дежуривших семнадцатого?

Взяв координаты охранников, Поремский отошел подальше. Набрав номер одного из них, дождался ответа.

– Следователь Генеральной прокуратуры Поремский, – представился Владимир. – Хотелось бы встретиться. Однако если вы можете прокомментировать одно событие семнадцатого числа, то срочность отпадает.

– Вы имеете в виду смерть Копчика? – уточнил собеседник.

– Ну, по этому поводу, я думаю, с вами уже провели соответствующую беседу.

– В общем, да, – усмехнулся собеседник.

– Мне интересен вопрос насчет того, почему по одному вызову приехали две «скорые»?

– А… – понятливо протянул охранник. – Система у нас такая. Пациент сам вызывает неотложку. Затем звонит нам на пост и информирует об этом. После мы сами отзваниваем на станцию, и там подтверждают поступивший вызов.

– А семнадцатого?

– Позвонила женщина и сказала, что плохо себя чувствует. Она вызвала «скорую». Мы получили подтверждение и стали ждать. Сначала подъехала «Волга». Водитель уточнил, как проехать к дому и назвал точный адрес и имя женщины. Затем предупредил, что ей очень плохо. Он реаниматор, а следом, минут через двадцать, должна подъехать машина с носилками и кислородными баллонами. Мы его пропустили, а вскоре и «газель» появилась к той же женщине. Правда, помощи оказалось достаточно и от госпитализации она отказалась. А доктор уехал позже, дождавшись стабилизации. Ну а тут началось: один ломает ногу, другой кончает самоубийством. Милиция, ОМОН, прокуратура, ФСБ.

– Спасибо. Вы меня очень выручили.

Поремский еще раз совершил визит на станцию «скорой помощи», чтобы окончательно убедиться в том, что автомобиль «Волга» с номером 069 в парке не числится.

Выйдя, он постоял с минуту, оглядывая ландшафт, а затем, резко развернувшись, вернулся в помещение. Подошел к столу оператора и, извинившись, начал откручивать верхнюю часть телефонной трубки. Едва заглянув в щель, снова ее закрутил. Там находилось то, что он и надеялся увидеть: небольшой шарик с хвостиком был не чем иным, как радиомикрофоном. Судя по размерам, радиус действия был небольшим, хотя с нынешними темпами развития электроники ни в чем нельзя быть до конца уверенным.

Поремский, стоя у окна, вычислил угол прямой видимости и, вспомнив времена, когда был чемпионом военно-морского училища по бегу, рванул в лес, стараясь двигаться зигзагами. Через полчаса он обнаружил бывшую «лежку». Здесь не одни, вероятно, сутки дежурил автомобиль в ожидании легальной возможности проникнуть на охраняемую территорию. Теперь дело оставалось за деталями.