Позднее, обращаясь к Генеральному прокурору СССР, Кошарный в своем прошении о помиловании напишет: «Обладая способностями в области графики (рисунка)… я обещаю очень много нового, ценного… создать для народа».

Но это будет гораздо позднее. А в конце зимы 42-го оперативники о деятельности группы, Кошарного практически ничего не знали…

Адреса, полученные беглецами от Федорова, оказались кстати. Одним из таких мест и было жилище Анны Чекур, сожительницы Федорова. Но деятельность группы развернулась и в доме другой женщины — Екатерины Баланцевой, сестры Чекур.

Именно в квартире Баланцевой находилась подпольная типография по производству фальшивых карточек. Именно здесь было найдено множество фальшивок: талоны на хлеб за декабрь — 230 штуки; январские — 154, февральские — 392… Кроме того, при обыске были изъяты приспособления для печати — специальная бумага, краски, типографские литеры, гранки, резиновые штампы «хлеб», «сахар», «крупа»…

В квартире Баланцевой была оставлена засада, в которую 9 марта 1942 года попались Кошарный и Кириллов, удравший ранее от сержанта Михайлова. О них было уже известно немало — сотрудники НКВД трудились не зря. Уже были выявлены связи Чекур, Петровичевой и Баланцевой. Уже по фотографиям, вклеенным в поддельные документы, беглецы были опознаны, а по направленным запросам установлены их личности.

В тот же день, когда Кошарный неудачно навестил Баланцеву, была задержана и его жена — Мария.

На первом допросе женщина показала, что узнала о подделке карточек, якобы, только что. Естественно, ей не поверили. В деле аккуратно подшиты протоколы допросов свидетелей — обитателей общежития при эвакопункте № 21, где жила Мария. Кому-то она еще в декабре предлагала куриные яйца, новые вещи, кто-то видел у Кошарной по нескольку карточек. А кассир ближайшей столовой запомнила, «Марусю», неоднократно получавшую по талонам сразу 3–6 обедов (не забудьте: нормы питания тогда были крайне скудными). На опознании кассир уверенно указала на Кошарную…

Наконец наперебой заговорили и подельники Кошарного, поняв, что им не выкрутиться, а доказательств их вины собирается все больше. Правда, чаще в своих показаниях они старались свалить всю вину друг на друга. И снова очередные допросы, очные ставки»…

— Вот умники, эти журналисты, — размышлял Иосиф Виленович, — откуда они-то знают, про что пишут…

Впрочем, даже весьма критично настроенный читатель вынужден был в душе согласиться с рассуждениями автора статьи, хотя изыскания эти ему и не доставили удовольствия.

«…Преступники издавна знают так называемый принцип «Паровоза». Если попалась группа — молчать нельзя: все равно один или другой заговорит при любом, даже самом гуманном обращении. А «поймать» подозреваемых на незначительных несоответствиях в их рассказах — не проблема для любого мало-мальски грамотного оперативника или следователя. Поэтому начать говорить выгодно пораньше — глядишь срок «скостить» могут, разрешат «явку с повинной» оформить.

Самого «стойкого» называют «Паровозом». На него валят все шишки подельники, он, как правило, получает наибольший срок, идет в «зону» и тянет за собой как железнодорожный состав всех остальных. А тот, кто первым «раскололся», имеет шанс даже остаться где-то на «запасных путях», то есть получить условный срок или другое, достаточно мягкое наказание. Быть «Паровозом» не хочется никому. Поэтому даже самые матерые рецидивисты, попавшись в группе, как правило, сразу же дают признательные показания (или хотя бы частично каятся в относительно мелких пригрешениях)…

… В конце апреля 42-го Кириллов, в частности показал, что «сначала все поддельные карточки забирала Кошарная Мария и получала по ним хлеб через директора магазина № 34 Смольнинского РПТ Баликова». После очных ставок Мария стала гораздо откровеннее. Пришлось изменить свои первоначальные показания и Чекур, о делах которой рассказали бывшие сослуживцы по буфету Балтийского вокзала. Это именно у них Чекур выменивала на хлеб одежду и другие ценные вещи. Расплачивалась она и поддельными талонами.

«Слабый пол» оказывал достаточно активную помощь группе Кошарного. Впрочем, некоторые его представительницы о существовании этой группы толком не знали. Например, Пелагея Беляева, продавец магазина № 9 Дзержинского РПТ. Она «всего лишь» отпускала хлеб по поддельным талонам. «не более 1600 кг», передавая их за мзду Чекур и Тихонову. Впрочем, проблемы с реализацией фальшивых талонов у группы Кошарного были. И немалые…

«Конвейер» вовсю заработал еще в ноябре 41-го. Сначала Кошарный изготавливал документы и карточки вручную, с помощью туши и красок. Несколько позже он усовершенствовал производство, вырезав поддельные клише из дерева и резины.

Особую удачу группе принесло случайное знакомство на рынке с работником типографии Николаем Тихоновым. Он начал снабжать преступников специальной бумагой, шрифтами, красками. Но возникла проблема: как же «отоваривать» множество фальшивок? Не получать же, часами стоя в общей очереди, по куску хлеба, не бегать же по всем 829 магазинам, работавшим в то время в осажденном городе…

Используя старые связи Федорова (до войны он работал кладовщиком в магазине № 18 Смольнинского РПТ и был осужден за растрату) удалось заручиться помощью продавцов и директоров нескольких торговых точек. Кроме уже известных, всплыли и другие фамилии. Например, Баликов Александр Ильич, директор магазина № 34 СРПТ, лично отпустил по фальшивым карточкам не менее 9 тонн продуктов, получив себе половину из них; Александр Васильев, свояк Баликова, который не являясь работником магазина, с благословения директора осуществлял отпуск продуктов; Пелагея Беляева, продавец булочной № 355 Выборгской конторы Ленхлебторга…

Именно эти люди «отоваривали» фальшивые карточки, получая за это 30–50 процентов «комиссионных».

Следователь назначила бухгалтерскую экспертизу, выявившую крупную недостачу, которая покрывалась с помощью фальшивых талонов.

Одна из свидетельниц, уборщица магазина № 34, рассказала, что с черного хода к Баликову неоднократно приходили какие-то двое мужчин (при опознании установлено — Федоров и Кириллов). По требованию директора уборщица брала у продавцов по несколько буханок хлеба и относила в начальский кабинет, откуда гости вскоре выходили с тяжелой ношей. Но, как выяснилось, в магазины с черного хода нередко наведывались и другие участники группы — Чекур, Петровичева, Кошарная, Баланцева.

…Позднее, на одном из допросов Кошарный цинично заявит: «В основном подделывали карточки на хлеб, так как по другим карточкам (на мясо и крупу) требовалось прикрепление к магазину. Кроме того, их подделывать было невыгодно: количество каждого продукта небольшое, а на штамповку требовалось много времени»…

— Выгодно — не выгодно, — с неприязнью думал Баскин о журналистке, — а как бы ты сама, девочка, поступила, подвернись тебе подобная удача? — Дело-то и впрямь было весьма хлебным…

«…Ленинград, 1941-42 г.г. Только от дистрофии умерло: в ноябре — более 11 тысяч человек, в декабре — более 52 тысяч, в январе и феврале 42-го — около 200 тысяч…