- Готов, командир.

- Давайте пар.

Заправщики так же, как Джо, не знали, кто именно отдает им приказ: они действовали по инструкции начальника смены, который велел им, когда на обычном радиоканале их вызовет некий "орел", стравить прямо на поле излишек конвективного пара из системы закачки компенсата. Вообще-то конвективный пар из труб теплообмена полагалось стравливать в подземный дренажный туннель, стравление его на поле считалось браком, тем более перед запуском корабля, но раз уж начальник смены так велел... Заправщики, два ражих бородача, дружно наклонились и на своем телемско-сибирском диалекте сказали друг другу:

-Nu, ras-dva-trih, i-i-yetit'...eeeeehhhh!

Единым рывком они выволокли из-под дренажной решетки толстый, в два кулака толщиной, гофрированный шланг, и от второго узла в южную сторону, мгновенно заволакивая поле, ударила плотная струя холодного конвективного пара.

-Ras,dva,trih,ch'tyrih,piat', -- отсчитали заправщики и с дружным воплем "yetit'!" одним толчком снова загнали шланг под дренажную решетку.

-Malatsih, -- с акцентом, но по-сибирски сказал им в наушниках невидимый "орел". Поле заволокло полупрозрачным, упорно расползающимся, липким туманом: конвективный пар компенсатных трактов в сыром и прохладном ночном воздухе может не рассеиваться часами. Таким образом, та часть поля, где стоял темный, неосвещенный "Лось", в течение минуты оказалась полностью скрытой от наблюдения МИБовских бойцов с южной и юго-восточной стороны, где сетчатый забор позволял визуальный контроль за полем.

- Что за дела? -- поинтересовались на волне МИБ. -- Юг, что у вас?

- На поле пар какой-то, -- растерянно отозвались из цепи. -- Не видно ни хрена.

- Та-ак... понятно, -- отозвался начальник. -- Юг, рассчитайсь!

- Первый... Второй. Третий. Четвертый... -- заговорили в цепи. -- Девятый... десятый...

- Одиннадцатый, как слышишь? Одиннадцатый!

Тишина.

- Двенадцатый?

- Я двенадцатый.

- Одиннадцатого видишь?

- Так точно.

- Иди к нему.

А на сканере у Кригера тем временем отчетливо было видно, как опустился люк "Лося", пять фигур вошли внутрь, и люк поднялся.

- Одиннадцатый без сознания, но жив, -- раздалось на волне МИБ.

- Та-ак... как щенков обошли! -- с каким-то даже восхищением сказал МИБовский начальник. -- Как кур вас ощипали, ветераны хреновы! Юг, прочесать весь периметр! Пятый, давай штаб! Взводные, готовьте задницы -- штаб вам их поотрывает! Ах, ну надо ж... Город, город, я четвертый-середина, есть разрешение на штурм поля? Нету? Ну, конечно... Ах, скоты...

Ухмыляясь, министр отключился от канала МИБ. Примерно через полминуты замигал вызов на его личном канале.

- Реостат, -- назвался министр своим давним прозвищем.

- Мистер Кригер, -- услышал он ровный, вежливый голос Сакамото Ёсио. -- Мы на борту "Лося". Спасибо вам. Без вас ничего бы не получилось.

- Да бросьте, не за что, -- отозвался Кригер. -- Держите меня в курсе. Я на линии все время. Я сейчас посплю, но вы обязательно все сообщайте -- я отвечу.

- Спокойной ночи, мистер Кригер, -- вежливо ответил Ёсио.

Улыбаясь, министр переключился на начальника смены космодромных служб.

- Эннер, вы меня слышите?

- Вас слышу, орел, -- откликнулся космодром.

- Сработано четко. Всем -- благодарность и премия в размере месячного оклада. Свяжитесь утром с нашей бухгалтерией.

- Да что там, -- смутился начальник смены. -- Для Телема ж все.

- Для Телема, а ребята шкурой рисковали и рискуют. Дайте там всем знать, чтоб до утра сверх нужды не высовывались. У вас по периметру службисты, ну, в смысле, МИБовцы, и очень-очень сердитые.

- Это они пусть не высовываются, -- хмыкнул Эннер.

Кригер засмеялся и переключился на космодромную службу безопасности.

- Эмирхольц? Лейтенант, людей с улицы -- на проходную, за стены. Дежурство усиленное до особого распоряжения. И поаккуратнее там, МИБ очень злится. Чуть малейшая провокация -- всю полицию Гринтауна на ноги и звоните лично мне. Все. Пока.

Отключив канал, министр снял наушники, задействовал громкий вызов на каналы экстренной связи, расстегнул куртку, движением рычага откинул кресло, вытянул далеко под стол ноги в остроносых сапогах, откинулся, заложил руки за голову и моментально заснул.

Йон рывком сел на койке. Горел тусклый желтый свет, в камере было душно, но в полуоткрытую дверь вливался холодный воздух. Вот что его разбудило! Он протер глаза и вскочил. Дверь просто была полуоткрыта. Он протер глаза еще раз. Нужно было сконцентрироваться, но не получалось. Что-то мешало: Йон вспомнил пару раз, когда случалось выпить лишнего -- было очень похоже, только вот он ничего не пил, кроме воды. Кстати, насчет воды. Он наклонился, снял со стоявшей на полу пластиковой канистры кусок хлеба и аккуратно -- почему-то ему казалось, что все надо делать очень аккуратно -- переложил его на койку, поднял канистру, надавил на закрывающий клапан и брызнул водой себе в лицо. Растер воду по лицу, стремясь, чтобы влага закатилась под воротник, чтобы стало неприятно, чтобы получше проснуться. Проснуться не получалось. Он повернулся к двери, подергал ее. Ему не показалось спросонья: дверь была открыта. Ничего себе. Он удивился, только как-то вяло. Да что это со мной? Он приоткрыл дверь пошире и высунулся в коридор.

- Клю?

- Это я, -- быстро сказала Клю. -- Это я сама. Молчи. Возьми меня за руку.

Йон взял Клю за руку, и тут же странное отупение отступило. Рядом с Клю стоял -- и держал ее за другую руку -- незнакомый мужчина: лысый, мрачный, с сонным лицом и глазами несколько навыкате. Указательный палец свободной руки мужчина приложил к своим губам:

- Тш-ш... Тихо, Йон. Теперь вас никто не видит. Вы прикрыты моим психоконтролем. Сейчас будем вытаскивать Таука, о-кей?

- Кто вы? -- сипло спросил Йон.

- Йон, милый, молчи, -- быстро прошептала Клю. -- Это Ким. Это наш друг. Он психократ. Он нас всех отсюда выведет, ты просто держи меня за руку, ладно?

Йон несколько раз быстро вдохнул, коротко выдыхая -- по методу "фаст флэйм"; голова была абсолютно ясной, он все еще ничего не понимал, но подчинился. Уж если своевольная Клю так его уговаривала -- значит, подчиняться стоило.

Ким отвернулся от Йона, и Лорд испытал странное облегчение: смотреть Киму в глаза было почему-то очень тяжело. Видимо, психократическая его сила была и впрямь велика, если даже Йон, психосила которого равнялась восьми вуалям, ощущал с его стороны такое давление.

Они гуськом прошли по слабо освещенному коридору. Йон глянул на свои часы, подняв левую руку. Без десяти четыре утра. Йон чуть не остановился: в конце коридора стоял тот самый краснолицый капрал. Но Клю дернула его за руку. Капрал спал стоя, точнее -- не спал, а стоял в оцепенении, полузакрыв глаза. Подойдя к нему поближе, Ким тихо сказал ему: