Как заколдованная, Ровена смотрела в его бездонные глаза, а его глубокий, мягкий голос как будто ласкал ее, увлекая все дальше, завораживая все больше. Ровена подладилась под его шаг, и они пошли по тропинке, обвивавшей сад.

– Был ли ваш день удачен?

– Большую его часть я провел, гоняясь за писцами, а потом получая разрешение на то, чтобы просмотреть перепись рабов, недавно доставленных в Алжир на продажу.

Тобиас рассеянно нахмурился. Ровена с тревогой заглянула ему в глаза:

– Что случилось? Почему у вас такой мрачный вид? Вы узнали что-нибудь о Джейн? – Он нахмурился еще больше, и по ее спине пробежала холодная дрожь. – Вам известно, где она, не так ли? – Ровена остановилась, взяла Тобиаса за локоть и развернула так, чтобы смотреть ему в лицо. – Не лгите мне, Тобиас, и ничего не скрывайте. Ее сюда привозили? Ее продали?

– Я нашел ее имя в списке. И да, Ровена, ее продали.

– В таком случае… тот, кто ее купил, возьмет ли он ее в жены?

– Нет, до тех пор, пока она не примет ислам.

– Заставить ее покориться будет трудной задачей. Джейн – убежденная христианка. Она никогда не предаст свою веру по собственной воле. – Ровена медленно покачала головой. Она начинала понимать, чем все это обернется для ее бедной нежной сестры. – Сделать это – значит опозорить себя на всю жизнь. Христиане будут презирать ее – и в то же время, если она будет противиться, полагаю, ее станут сурово наказывать до тех пор, пока она не сдастся. Так оно и будет, верно, Тобиас?

В эту минуту Тобиас предпочел бы, чтобы Ровена никогда не узнала правду о том, что бывает с женщинами-пленницами, которых запирают в гаремах богатых мужчин и насильно превращают в мусульманок, чтобы после принуждать их удовлетворять все грязные прихоти своего хозяина.

– Джейн заставят изменить веру. Вы просили меня ничего от вас не скрывать, быть с вами честным, Ровена, так вот вам мой честный ответ. Я узнал, что ее увозят в Мекнес. Ее купил один из поставщиков султана Мулай Исмаила по имени Сулейман. Он главный среди тех, кто покупает белых рабов, и гордится тем, что всегда берет лучший товар. Он покупает самых красивых девушек для огромного гарема султана.

Ровена бросила на него острый взгляд:

– А этот султан? Кто он?

– Мулай Исмаил – султан Марокко и очень могущественный властитель.

– Расскажите мне о нем. Это очень важно. Хороший ли он человек – или из тех людей, кого следует бояться?

– К несчастью, последнее. Это бессердечный деспот, который требует безоговорочного подчинения от своих подданных. Он непредсказуем, опасен и крайне жесток – человек, которого необходимо избегать во что бы то ни стало.

– Где находится то место, куда ее везут? – спросила потрясенная Ровена.

– Мекнес – столица его империи. Город расположен приблизительно в пяти сотнях миль от Алжира по суше. Дворец султана напоминает неприступную крепость. Он огромен и целиком построен белыми рабами. Вы даже не можете себе представить ничего подобного. Внутри все сделано с роскошью, не знающей границ, – поговаривают, что Мулай Исмаил желал затмить Версаль короля Людовика XIV, и, возможно, ему это удалось. И тем не менее дворец способен выдержать нападение самой могучей армии; защищают его черные воины, в совершенстве владеющие искусством боя, коварные и готовые атаковать кого угодно.

– Не велись ли разговоры о выкупе?

– Нет. Джейн была великолепна и произвела настоящий фурор среди покупателей. Некоторые другие пленницы были не так хороши, или им недоставало изящества, но за вашу сестру выручили очень большие деньги. Согласно списку, она была главным алмазом на этих торгах.

В сердце Ровены вспыхнула ярость.

– Как они смели обращаться с ней как с товаром? Как они смели?! Но теперь нам хотя бы известно, куда везут Джейн, и, зная это, я последую за ней, поговорю с ней и, надеюсь, заберу ее домой.

Тобиас помрачнел.

– Все не так просто, Ровена. Как только ее доставят в Мекнес и запрут в гареме султана, можно считать, что дело кончено. Один лишь взгляд за ограду будет стоить вам жизни. Никто, кроме самого Мулай Исмаила и его евнухов, не допускается во внутренние покои. Это святилище.

Объяснения Тобиаса заставили Ровену сжаться от ужаса. Случилось самое страшное из всего, что могло произойти.

– Но они же не могут держать ее взаперти вечно. Мы должны придумать что-то, чтобы до нее дотянуться.

– С той минуты, как она переступит порог гарема, мы не сможем сделать ничего.

– Но… я повторюсь, но выход быть должен! Я не могу вернуться без нее. Вы же это знаете! – крикнула она в отчаянии. – Я не могу бросить Джейн!

– Возможно, вам остается только смириться, Ровена.

Тобиас понимал, какая боль разрывает сейчас ее сердце. Он почти ощущал ее сам.

– Я не боюсь никаких опасностей.

Тобиас заметил сверкнувшие в ее глазах искры и лишний раз вспомнил о том, как она упряма. От безнадежности он запустил пальцы в волосы и с силой дернул их, зная, что никакие слова, никакие доводы и просьбы не остановят Ровену, которая собиралась любой ценой освободить свою сестру.

– Господи боже, Ровена, вы никогда не перестанете меня изумлять. Вы так упорны, своевольны и уверены в собственной непобедимости, что охотно идете навстречу любой угрозе. Не обманывайте себя. Как вы себе это представляете – поехать в Мекнес и вернуть Джейн? Вы не сумеете даже увидеть ее. Внемлите же, наконец, рассудку! Если кто-то распознает в вас христианку, вы приговорены. Ваша голова очень скоро будет торчать на пике, украшая дворец султана, а тело бросят на корм львам.

Ровена принялась расхаживать взад и вперед.

– Я не вернусь домой без нее. Даже если мне придется самой стать рабыней, даже если меня будут пытать! – яростно выкрикнула она. – Я пойду туда сама, пешком, если надо, и найду ее!

– Прекратите, Ровена, – резко бросил Тобиас. – Вы бредите. Можете кричать о своих намерениях хоть на весь город. Ничего не изменится.

Когда Тобиас привел ее в этот дом, Ровена, как и большинство англичан, имела весьма скромные представления об исламе, и поначалу она была даже очарована новой для нее культурой. Но теперь она видела страшные очертания истинного мира Берберии, темного, жестокого и изуверского. И ей нужно было узнать его до конца.

Тобиас видел, что ее нервы напряжены до предела. Еще немного – и она сорвется, и тогда начнется истерика.

– Вы не поедете в Мекнес. Я запрещаю, – жестко произнес он.

Ровена отпрянула, словно он ударил ее, и уставилась на него широко раскрытыми глазами – как будто видела этого человека в первый раз. Он возвышался над ней как скала. Никогда еще он не казался ей таким мужественным, привлекательным – и одновременно холодным, непреклонным и чужим.