class="p1">Демьян, наконец, решает, что мучений с меня достаточно. Он отодвигает мокрую полоску трусиков в сторону. Я вскрикиваю от желанного удовольствия.

– Хорошая девочка, – хвалит он. – Такой ты мне нравишься, Алевтина.

Его пальцы проходят по влажным складкам, а затем нажимают на клитор.

Воздуха в легких совсем не остается, как и разума в голове.

Прерывистый стон, и, кажется, совсем скоро я забьюсь в неконтролируемом экстазе.

Горошина удовольствия начинает горячо пульсировать от умелой ласки моего мужа. Все мое сознание сейчас сконцентрировано в этой точке.

Становится невозможно жарко, даже несмотря на то, что куртка давно слетела с плеч.

Мужчина нещадно терзает мой клитор пальцами. Дарит потрясающие ощущения.

Я не знаю что творю – сама трусь о его пальцы, бесстыдно выпрашивая финала.

И он наступает. Мощный. Грязный. Отключающий от реальности.

Демьян

Никогда бы не поверил, что Аля девственница, если бы не знал наверняка. Пришлось навести справки по этому вопросу, потому что он внезапно показался безумно важным.

Ответ на него мне очень понравился. Никогда не имел подобных пристрастий, предпочитал полный отрыв и мокрых девиц, готовых на все. И деньги могли дать все это по щелчку пальцев. В любой момент.

Но Аля… Я как мальчишка обрадовался тому, что она целка. Захотелось подчинить ее по-настоящему. Стать ее первым мужчиной. Во всех смыслах. Ведь судя по минету, что она по доброй воле сделала мне в общаге, в рот девчонка тоже ни разу не брала.

Но старалась знатно. На пятерку. Глаза горели вожделением, неприкрытой похотью, как у бывалой шлюхи. И мне это жесть, как нравится. Разврат прикрытый непорочностью.

И сейчас Алевтина до последнего боролась с желанием. Сопротивлялась изо всех сил, но потом сдалась. Развела ноги, сама терлась о мои пальцы возбужденной плотью. О, да! Как она была влажна! Трусики оказались насквозь сырыми.

Уже не терпится трахнуть ее. По-настоящему. Засадить до самых яиц, и долбить всю ночь, пока у девчонки еще будут силы кричать.

Да только не хочу ее насиловать. Не привык так. Доведу до того, что сама на меня запрыгнет. Как в общаге у подруги – сама предложит себя: любую дырочку, что я пожелаю. А я пожелаю все.

– Накорми меня, – распоряжаюсь я, когда Аля, кончив, стыдливо смотрит в мою сторону своими большими глазами.

– Что? – на миленьком личике появляется нервная усмешка.

– Обязанность любой, уважающей себя жены – встречать мужа сексом и плотным ужином. Я хочу начать со второго.

Вранье. Все, чего мне сейчас хочется – насадить Алю на свой член. Аж яйца скручивает.

– Я на такое не подписывалась, – заявляет девушка.

– Мы всегда можем начать с первого моего желания… – томно шепчу Але на ухо. – Прямо сейчас…

Она подскакивает с моих колен, и я позвоню ей это сделать. Из дома девчонке все равно не сбежать. Слишком далеко от трассы, слишком темно. Опасно. Не рискнет.

Я привез нас сюда не просто так. Хочу, чтоб привыкла ко мне. Здесь, наедине, у нас будет больше времени и меньше свободного пространства. Замкнутого размерами дома.

Я уверен, что вернись мы в мой коттедж, Алевтина бы снова дала деру. Очень уж изобретательна. Упертостью, похоже, в отца пошла.

– Будешь готовить? – интересуюсь я, когда она отпрыгивает в сторону.

– Я не умею! – восклицает Аля.

– Зато честно, – хмыкаю я.

Попова скрещивает руки на груди. А мордашку кривит, будто я предложил ей отвратительную непристойность.

В мужской футболке и похабных туфлях моей бывшей девушки Аля выглядит так соблазнительно, что наброситься хочется. Зря я сказал, что эта обувь ей не идет. Ошибся.

Хотя, ей намного лучше совсем без одежды. Может, заставить ее снять тряпье, когда в доме станет достаточно тепло?

Нет. Будет при мне голой ходить – я точно не сдержусь.

– Ладно, шевели булками, я жрать хочу.

Снова откидываюсь на диване. Хорошо. Я сейчас будто от всех проблем отмахнулся. Точно это так просто.

– Ну, че вылупилась? – подгоняю девчонку. – Не хочешь готовить, всегда есть альтернативный вариант.

Я укладываю ладонь на свой вздыбленный пах. Алин взгляд тоже устремляется туда. Беленькое личико заливает краской густого стыда, когда она смотрит на подтверждение моего возбуждения.

Попова гордо вздёргивает голову, и разворачивается.

– В пакете картошка, курица. Справишься? – уточняю я.

– Разберусь, – недовольно бурчит.

– Уж, постарайся, – хмыкаю. – У меня бой через два дня, мне кушать хорошо надо.

Кажется, мою жену с ног до головы заполняет ярость. Я это даже на расстоянии вижу, и со спины.

Ну, ничего. Пусть отрабатывает свою возможность спокойной жизни рядом со мной. А то, ведь я могу и не быть таким учтивым.

Картофель Аля вываливает в раковину. В принципе, начало неплохое. Есть шанс не сдохнуть с голоду.

Девчонка без моей помощи находит нож, кастрюли и другую необходимую посуду. Она вся новая.

Я распорядился привезти сюда все необходимое, убраться. У меня в детстве гадюшник и похуже был. Только сейчас это никакого значения не имеет.

Я, кстати, научился готовить очень рано, даже не помню, сколько мне было. Просто в один прекрасный момент понял, что мы с братом сдохнем, пока родители вторые сутки гудят и валяются на полу в собственной блевотине.

Меня даже передергивает, когда я вспоминаю детство. Жуткая пора. Но сделала из меня того, кто я есть. Воспитала стержень внутри. Точнее, я сам его воспитал, долго и упорно топая к цели.

Жаль брата так и не удалось вразумить. Костя пошел по стопам родителей, и я не смог помочь ему, потому что он не захотел сам.

Правда, я этот балласт до сих пор оставить не могу. Тяну за собой, как пятую ногу, а толку никакого.

Если бы не мои деньги, Костян бы давно сторчался. Сгорел бы, как родители.

– Ай! – вскрикивает Аля.

– Что случилось? – спрашиваю ее.

– Палец, кажется порезала…

ГЛАВА 18

Аля

Конечно, я не совсем беспомощная девица, но не кухарка ни разу. И этому, как его там, Демьяну, в домработницы не нанималась!

Только кому до этого факта есть хоть какое-то дело?

Наверное, еще спасибо надо сказать нахальному мужлану за то, что не насилует, не запирает снова (хотя, это как посмотреть), но только все это как-то не утешает.

В груди клокочет, ноги до сих пор напряжены от, минутами ранее испытанного удовольствия. Да, я