– Джоан… Я должен…

Джоан замедлила шаг, коснулась ладонью стены и пошла неизвестно куда, не обращая вниманья на Дика. Дик старался не отставать.

– Джоан…

Она ускорила шаг.

– Джоан, подожди! Я должен…

Джоан почти побежала. Дик попытался схватить ее за руку и быстро проговорил:

– Джоан, я был в таверне. Я видел Хендрике. Я слышал.

Джоан споткнулась, чуть не упала и замерла на месте.

– Да, я всё слышал. И я должен тебе сказать…

Джоан опять пошла. Но на этот раз она шла медленно, тяжело и уже не пыталась оторваться от Дика. Дик пошел рядом.

– Джоан, Хендрике… Он неправильно говорил. Неправильно – про хозяина. Этот список…

Джоан опять замерла. Дик заговорил быстро и возбужденно:

– Этот список был не для Тайлера. Хозяин положил его в ларчик, чтобы никто не достал. Там был такой трудный замок…

Теперь Джоан смотрела прямо на Дика – пустыми глазами каменного изваяния.

– Ты можешь мне не поверить … – Дик смутился. – Но я… Так получилось… Нечаянно. Я видел, как Фокс с ним возился. С этим ларчиком. Я расскажу… Потом… Но замок не хотел открываться. Хозяин… Томас Фицуоррен… Он специально так сделал. Он не хотел помогать тем, кто искал фламандцев.

Джоан по-прежнему смотрела прямо на Дика. Глаза ее вдруг наполнились влагой. Ресницы чуть дрогнули, влага вышла из берегов и потекла по щекам, смывая наваждение, обратившее лицо в камень.

– И еще я хотел сказать… Я давно хотел это сказать… Про моего отца. Он не был с Уотом Тайлером. Он не дошел до Лондона. Умер от черной смерти. Раньше я так хотел, чтобы отец дошел. А теперь я думаю: хорошо, что он не дошел…

Дом снизу доверху сотрясался от тяжелых шагов Томаса Фицуоррена. Он ходил по комнате, брызгал слюной во все стороны, изрыгая проклятия в адрес злодея Хендрике. За ним с тяжелым спокойствием наблюдала Джоан, а капитан Уолтер, привычный к волнам и бурям, несмотря ни на что, сохранял меланхолический вид.

– Негодяй! Кровопийца! Разбойник! Где я возьму столько денег? Король, как назло, увеличил талью. Налоги растут на всё. А сколько я должен внести в городскую казну? Этот Хендрике, черт бы его подрал, знает, что магистрату все время приходится откупаться от короля?

– Томас, Хендрике плевать на Лондон и на твои заботы. Он хочет, чтоб ты вернул ему долг.

– Ты смеешься, Джоан. Он мне ничего не одалживал. Он тогда был сосунком.

– Ты взял в долг у его отца.

– В Англии нет закона, по которому сын получает долги своего отца.

– Ты хочешь сказать, что отца Хендрике убили во время погрома, и поэтому ты свободен от долговых обязательств? Это удобно, Томас. Это очень удобно. – Глаза Джоан недобро блеснули. – Неужели ты такой же, как все? Многим лондонцам было на руку, чтобы фламандцев не стало. Но это вряд ли это устроит Хендрике. Он считает, что ты ему должен.

– Да ты знаешь, сколько одолжил мне его отец? Стоимость корабля. А сам даже и не заметил, что этих денег не стало. Он был богат, как тролль. Сидел на мешках с монетами.

– Да, Томас. Я знаю. На эти деньги ты купил свой первый корабль.

– И через год я уже готовился возвратить ему долг.

– Только не говори, что ты хранил деньги в Темпле.

– Да, в Темпле. А где же еще? Это было надежное место, пока не явился Тайлер. А когда он явился, я потерял свои деньги. Так что пусть Хендрике пеняет теперь на Тайлера.

– Хендрике сказал, что ты лжешь. В Темпле не было денег.

Фицуоррен побагровел:

– Откуда он знает?

– Тайлер их не нашел.

– И что с того? Драгоценности Джона Гонта он просто выбросил в Темзу. Тайлер взял его замок приступом, поджег – но грабить не стал. Говорю же, он просто утопил деньги герцога в Темзе. Он, видите ли, не вор. Он само благородство. И Темпл Тайлер поджег. Вместе с деньгами этого проходимца Хендрике.

– То есть ты все-таки думаешь, что это деньги Хендрике.

– Слушай, Джоан! Если бы речь шла только о долге, я бы, может, из сострадания и доброй памяти к Джону отдал мальчишке то, что должен его отцу. Поскрипел – и отдал бы. Но он хочет в десять раз больше!

– Томас, ты не сможешь с ним спорить.

– Я не стану с ним разговаривать. Пусть катится к чертовой матери.

– Тебе придется, Томас. Я уже говорила, он угрожает Элис.

– Мерзавец! Джоан, я не знаю, что делать. У меня таких денег нет. – Фицуоррен вдруг разом сник и тяжело опустился на лавку.

– Ты должен что-то придумать. Придумай, где их добыть.

Фицуоррен взглянул на капитана Уолтера, который до сих пор не проронил ни слова.

– В этом году у нас много шерсти. Если б можно было продать ее раза в три дороже, чем во Фландрии или в Провансе! Ну, Уолтер! Что скажешь?

Капитан Уолтер словно выплыл из забытья.

– А где менестрель? – спросил он некстати.

– Мне сейчас не до баек, Уолтер.

– Ну знаешь, Томас… Иногда жить так тошно… А тут кто-то возьмет и расскажет какую-нибудь историю. Так где твой менестрель?

– Эй, Хью! – заорал Фицуоррен в сторону кухни. – Куда провалился Дик?

В дверь просунулась круглолицая голова с растрепанными волосами:

– Куда-куда. Готовит каменных рыцарей ко второму пришествию.

– Ну так валяй за ним.

– Вот-вот. Пусть поищет Дика, – кивнул капитан Уолтер. – А пока, Джоан, принеси-ка нам с Томасом эля. Он разгоняет кровь в плохую погоду. И исцеляет душу – не даст мне соврать Пресвятая Дева Мария.

* * *

К тому моменту, когда Дик вернулся из Темпла, кружки Фицуоррена и капитана уже не раз наполнялись и опорожнялись. Фицуоррен время от времени еще продолжал выкрикивать: «Негодяй! Разбойник! Злодей!», но все чаще бормотал, склонив голову: «Он увезет мою девочку… Что я могу… Что могу…»

– А! – капитан встрепенулся. – Вот и Дик! Ну, что скажешь? Может, знаешь песню про шерсть? Где ее можно продать? Эй, менестрель! Я серьезно. Раз этак в пять дороже. Ну, хотя б раза в три. А то твой хозяин пропал. – Капитан рывком поднял кружку и со звуком втянул в себя эль. А потом стукнул кружкой об стол: – Говорю ж, пропал твой хозяин. Пошел ко дну, как дырявая шхуна.

Все, что касалось Элис, заставляло Дика дрожать. В голове у него, как мухи, настырно жужжали слова: