Последние десять тысяч лет процесс биологической эволюции шел очень медленно, и значительного изменения человеческой ДНК не было. Стало быть, наш ум, наша способность делать правильные заключения из информации, поступающей от органов чувств, должны датироваться периодом нашего обитания в пещерах или еще более ранним. Это свойство отбиралось на основе нашей способности убивать определенных животных для еды и не быть убитыми другими животными. Замечательно, что это свойство ума, отобранное для указанных целей, дало нам преимущество в самых разнообразных обстоятельствах нынешнего времени. Вероятно, ответ на вопрос о детерминизме и построение великой единой теории не дадут нам большого преимущества для выживания. Тем не менее ум, который мы развили по другим причинам, может гарантировать, что мы найдем правильные ответы на эти вопросы.

Теперь я вернусь к третьей проблеме – к вопросу свободной воли и ответственности за свои поступки. Мы субъективно чувствуем, что у нас есть способность выбирать, кем быть и что делать. Но это может быть всего лишь иллюзией. Некоторые считают себя Иисусом Христом или Наполеоном, но все они не могут быть правы. Что нам нужно, так это объективный тест, приложимый со стороны, чтобы определить, имеет ли организм свободную волю. Предположим, нас навестило «маленькое зеленое существо» с другой звезды. Как мы можем определить, имеет оно свободную волю или это просто робот, запрограммированный реагировать так же, как и мы?

Окончательный объективный тест на свободу воли будет примерно таким: можно ли предсказать поведение организма? Если можно, то ясно, что он не имеет свободной воли, а его поведение предопределено. А если предсказать его поведение нельзя, это можно взять за рабочее определение признака, что организм имеет свободную волю.

Против такого определения свободной воли можно возразить на том основании, что когда мы найдем полную единую теорию, то сможем предсказать все поступки человека. Однако человеческий мозг тоже подвержен принципу неопределенности. Значит, в человеческом поведении существует элемент случайности, ассоциирующийся с квантовой механикой. Но энергии мозга низки, так что неопределенность из квантовой механики в этом случае оказывается мала. Истинная причина невозможности предсказать человеческое поведение состоит в том, что это слишком трудно. Мы уже знаем основные физические законы, управляющие активностью мозга, и они сравнительно просты. Но уравнения, в которых более чем одна-две частицы, решить слишком сложно. Даже в более простой Ньютоновой теории гравитации можно точно решить уравнения только для случая двух частиц. Для трех и более приходится прибегать к аппроксимациям, и с увеличением числа частиц трудности резко возрастают. Человеческий мозг содержит около 1026, или сто миллионов миллиардов миллиардов, частиц. Это слишком много, чтобы мы смогли когда-нибудь решить уравнения и предсказать, как мозг поведет себя, учитывая, что в эти уравнения входят и начальное состояние, и данные, поступающие от нервов. В действительности мы не можем даже измерить, каково было начальное состояние, так как, чтобы сделать это, нам пришлось бы расчленить мозг. И даже если бы мы были готовы на это, частиц окажется слишком много, чтобы учесть их. К тому же мозг, вероятно, очень чувствителен к начальному состоянию – небольшое изменение в нем может привести к большому изменению в последующем поведении. Поэтому, хотя нам известны управляющие мозгом фундаментальные уравнения, мы совершенно не способны использовать их для предсказания человеческого поведения.

Такая же ситуация возникает в науке, когда мы имеем дело с макроскопическими системами, потому что число частиц всегда слишком велико, чтобы мы могли иметь хоть какой-то шанс решить фундаментальные уравнения. Что мы делаем вместо этого? Пользуемся рабочими теориями. Они являются приближениями, в которых очень большое число частиц заменяется несколькими величинами. Примером может служить гидродинамика. Жидкость вроде воды состоит из миллиардов миллиардов молекул, которые, в свою очередь, состоят из электронов, протонов и нейтронов. И все же это хорошее приближение – рассматривать жидкость как непрерывную среду, характеризуемую только скоростью, плотностью и температурой. Предсказания гидродинамики не точны – чтобы понять это, нужно хотя бы послушать прогнозы погоды, – но они достаточно хороши, чтобы проектировать корабли и трубопроводы.

Я хочу предположить, что понятие свободной воли и моральной ответственности за свои поступки – это на самом деле рабочие теории, наподобие гидродинамики. Возможно, все наши поступки предопределены некой великой единой теорией. Если эта теория говорит, что мы должны кончить жизнь на виселице, то мы не утонем. Но чтобы пуститься на утлой лодчонке по бурному морю, вы должны быть абсолютно уверены, что вам уготована виселица. Я заметил, что даже люди, утверждающие, что все предопределено и что мы не можем ничего изменить, всегда смотрят по сторонам, переходя дорогу. Возможно, те, кто не смотрит, просто не доживают, чтобы рассказать свою историю.

Нельзя основывать свое поведение на идее, что все предопределено, поскольку никто не знает, что же именно предопределено. Вместо этого нужно принять рабочую теорию, что человек имеет свободную волю и что он в ответе за свои поступки. Эта теория не очень хороша в смысле предсказания человеческого поведения, но мы принимаем ее, так как нет возможности решить уравнения, следующие из фундаментальных законов. А почему еще мы верим в свободную волю, можно объяснить с позиций теории Дарвина: общество, в котором индивидуум чувствует ответственность за свои поступки, с большей вероятностью может работать сплоченно, выжить и распространить свои ценности в мире. Конечно, и муравьи работают сплоченно. Но их общество статично. Оно не может реагировать на незнакомые опасности или воспользоваться открывшимися возможностями. А вот сообщество свободных личностей, разделяющих общие цели, может работать для решения общей задачи и в то же время обладать гибкостью для нововведений. Поэтому такое общество с большей вероятностью будет процветать и распространит свою систему ценностей.

Понятие свободной воли не принадлежит к области фундаментальных научных законов. Если кто-то попытается вывести человеческое поведение из научных законов, то попадется в логический парадокс системы, соотносящейся сама с собой. Если чьи-то действия предсказаны фундаментальными законами, то сам факт предсказания может изменить событие. Это напоминает ловушку, в которую можно попасть, если бы были возможны путешествия во времени, чего, я думаю, никогда не будет. Если вы увидите, что произойдет в будущем, то можете изменить это. Если узнаете, какая лошадь выиграет Большой национальный приз, вы можете поставить на нее, чтобы сделать состояние. Но это действие изменит шансы. Нужно посмотреть лишь назад в будущее, чтобы понять, какие возникнут проблемы.

Парадокс с возможностью предсказывать чужие действия тесно связан с проблемой, упомянутой выше: определила ли единая теория, что мы придем к правильному заключению относительно ее самой? В этом случае я утверждаю, что к верному ответу нас приведет идея Дарвина о естественном отборе. Возможно, «верный ответ» не совсем те слова, но, по крайней мере, естественный отбор приведет нас к ряду довольно хорошо работающих физических законов. Однако применить физические законы, чтобы вывести человеческое поведение, мы не можем по двум причинам. Во-первых, мы не сможем решить уравнения. Во-вторых, даже если бы смогли, сам факт предсказания внесет в систему возмущение. А естественный отбор, похоже, приведет нас к принятию рабочей теории о свободной воле. Если принять, что личность свободно определяет свои действия, нельзя утверждать, что в некоторых случаях это делают внешние силы. Концепция «почти свободной воли» бессмысленна. Но люди склонны путать возможность догадаться, чт́o личность, скорее всего, предпримет, с понятием о свободе выбора. Я могу догадаться, что большинство из вас сегодня поужинают, но вы совершенно свободны предпочесть иное и лечь спать голодными. Примером такой путаницы является доктрина об ограниченной ответственности: идея, будто человека не следует наказывать за его действия, если они были совершены в состоянии стресса. Возможно, кто-то в состоянии стресса склонен к антиобщественным поступкам. Но это не значит, что мы должны поощрять эту склонность, облегчая наказание.