В целом же, хочется заключить эту главу выражением надежды, что в самом ближайшем будущем археоастрономические исследования в Центральной России примут гораздо более широкий характер и дадут новый интересный материал, который позволит нам лучше понять древнюю сакральную Традицию…

Важнейшим вопросом исследования мегалитической культуры Центральной России является вопрос датировки. Здесь следует четко различать датировку использования камней и мегалитических сооружений в культовых и астрономических целях и собственно датировку их установки.

Что касается первой, то на почитании священных камней практически не сказалось введение на Руси христианства; так, многие культовые камни (Синий Камень на Плещеевом озере, Киндяковский камень и др.) почитались еще и в начале XX столетия, а некоторые из них сохраняют свое культово-магическое значение и до сих пор. Если обращаться к более ранним временам, то можно, вероятно, говорить о том, что культура священных камней была одним из важнейших элементов сакральной традиции славян I тысячелетия н. э. То же самое, как представляется, можно сказать и о предшествовавших на этих землях славянам финно-угорских и балтских народах. В целом же само по себе почитание священных камней, несомненно, уходит корнями в эпоху бронзы и, далее, как минимум в неолит.

Значительно сложнее обстоит дело с датировкой конкретных мегалитических объектов и сооружений, известных на настоящее время в Центральной России.

Лишь для некоторых памятников возможно четкое определение — непосредственно на археологическом материале — времени их создания. Так, например, упомянутый в этой книге единственный известный в Центральной России лабиринт у села Мастище датируется бронзовым веком (конец III — начало II тысячелетия до н. э.). Иногда возможна косвенная датировка. Так, на Куликовом Поле, в балке Смолка, находится большой курган, входящий, вероятно, в систему мегалитических сооружений Поля, и, следовательно, одновозрастный им. В основании кургана, как стало известно по результатам недавних археологических исследований, находятся погребения эпохи бронзы, что позволяет и сами мегалиты также датировать бронзовым веком. Это, к слову, хорошо совпадает с датировкой мегалитов Западной Европы, возраст которых также определяется бронзой. Вероятно, это время древнейшей «волны» создания мегалитических сооружений, охватившей тогда практически всю Европу.

С точностью до одного-двух веков возможна (в ряде случаев) датировка российских мегалитических памятников более поздней «волны» — мы уже говорили, например, о том, что новгородские каменные круги датируются второй половиной I тысячелетия н. э. Но и здесь мы имеем дело лишь с отдельными определениями возраста священных камней или каменных сооружений.

В большинстве же случаев возможность прямой датировки по сугубо археологическим данным практически отсутствует — как и для многих западноевропейских мегалитов. Однако для тех мегалитических сооружений, которые выполняли, помимо прочего, функции астрономических обсерваторий, британскими учеными был разработан метод датировки, основанный на учете прецессионного изменения угла наклона земной оси к плоскости эклиптики.

Действительно, известно, что земная ось прецессирует с периодом 25 920 лет; это приводит, в частности, к изменению с течением времени азимутов точек восхода (и захода) Солнца в моменты Солнцестояний и Равноденствий. Следовательно, если имеется возможность очень точно измерить, насколько направление, указываемое мегалитическим сооружением, отличается от соответствующего современного направления, можно — хотя бы грубо — оценить возраст сооружения. Это, однако, требует очень высокой точности измерений азимутов, поскольку связанные с прецессией изменения значимых направлений весьма невелики. Ниже в качестве примера мы приведем азимуты восхода Солнца в день зимнего Солнцестояния для широты Красивомеченского Конь-Камня (ок. 53º 10’ с.ш.):

Именно для Конь-Камня на Красивой Мече А. А. Левиным была предпринята попытка такой астрономической датировки. Левин определяет время установки Камня как 2526 год до н. э.. Мы находим данную попытку датировки несостоятельной и — при всем уважении к автору — безграмотной. Тому есть ряд причин:

1. Левин не указывает, какой именно прибор для измерения азимутальных направлений он использовал; скорее всего, был применен обычный магнитный компас. Однако даже лучшие профессиональные геологические или армейские компаса имеют погрешность порядка 0,5º. Между тем, как несложно видеть из приведенной выше таблицы, ошибка в определении направления визира всего в одну десятую градуса уже дает ошибку в датировке порядка одного тысячелетия. Уже одного этого достаточно, чтобы указание датировки Камня с точностью до одного года выглядела, мягко говоря, смешной.

2. Левин не указывает, учитывалось ли (и если учитывалось, то как) магнитное склонение. Если факт отклонения магнитного меридиана от истинного вообще не был принят во внимание, то данная часть исследования Левина вообще теряет какой-либо смысл. Если же склонение учитывалось, то следует указать, как определялась точная его величина в данной конкретной точке земной поверхности, поскольку знание одной только средней величины склонения (приводимой обычно на хороших топографических картах) не дает достаточной точности для датировки.

3. Следует, к сожалению, констатировать тот факт, что для известных нам на данный момент мегалитов Русской равнины метод прецессионной датировки вообще не может быть использован, что связано с характерными особенностями последних. Если для аналогичных западных сооружений базы визирования (т. е. «рабочие» расстояния, на которых производится визирование) составляют десятки и сотни метров (а иногда — и километры), то для российских мегалитов базы значительно меньше (полтора метра — для Цыганского Камня, три метра — для Монастырщинской плиты и т. д.). Это, в целом, дает достаточную точность для функционирования данных мегалитов в качестве обсерваторий, используемых для культовых целей, но — увы — слишком большую погрешность для успешной датировки прецессионным методом.

Это, однако, не означает, что датировка мегалитов Русской равнины невозможна вообще. Во-первых, остается надежда, что по мере накопления данных мы сможем увидеть в расположении сохранившихся стоячих камней Русской равнины некую имеющую астрономическое значение систему, подобную системам менгиров Бретани или Чехии. Тогда на достаточно больших базах визирования окажется возможной и прецессионная датировка.

Как уже говорилось в самом начале этой книги, по совокупности всех публикаций и всех исследований, проведенных за последние полтора-два столетия, мы обладаем на настоящий момент огромной базой данных позволяющей ныне говорить о мегалитической культуре Русской равнины. Мы знаем уже, что она не была однородной (так, например, каменные круги Новгорода и Конь-Камень на Красивой Мече отделены друг от друга не только расстоянием, но и функционально, и, как минимум, одним тысячелетием). И тем не менее было бы, вероятно, небезынтересно, завершая данную работу, предпринять пробную попытку сведения воедино и типологической классификации мегалитических памятников рассматриваемого региона.