– Десять – число гораздо более приятное.

Последняя капля упала в переполненную до краев чашу. Рабыня взвилась с колен. Демон позволил ей вырваться, а потом прыгнул и схватил за шею, дернул к себе. Она билась, колотила его, царапала, он не предпринимал ни малейших усилий, чтобы перехватить руки. Посмотрел ей в переносицу, и разбуянившаяся претендентка сразу затихла. Бездна рванулась прочь, заполняя душу. Остатки воли некогда, наверное, гордой и свободной женщины рушились под свирепым натиском Зверя, который был отпущен на свободу.

Хозяин встряхнул невольницу за плечи. Она безвольно дернулась. Человек исчез. Антрацитовое чудовище с рассыпавшимися по плечам черными волосами рвало ее душу на части. Несчастная зашлась в беззвучном крике, захлебываясь пустотой, а бездна, которую щедро отдавал беспощадный монстр, жадно поглощала рассудок той, кого звали красивым, но трудно произносимым именем – Элеоноэриэния.

Бездну нельзя наполнить, но в нее можно упасть. Амон стремительно несся куда-то сквозь мешанину воспоминаний, никогда ему не принадлежавших. Чужая жизнь пронеслась перед его глазами за доли секунды, мысли, переживания, чувства, сны. Палач захлебывался и падал в пропасть вместе со своей жертвой. Он уже думал, что канет навеки, но последние воспоминания светловолосой интриганки вспыхнули в голове во всех подробностях. И ярость, свирепая нечеловеческая ярость переполнила его. Та самая ярость, которая помогла Леринии вырваться, когда демон ее унижал, сейчас помогла вырваться демону.

Комната кружилась перед глазами. С удивлением Амон увидел, что огонь в камине давно погас и угли уже покрылись слоем пепла. В окно заглядывали сиреневые краски рассвета. Девушка лежала без сознания на полу, глаза закатились, лицо восковое, губы посинели. Но она была жива. А на теле ни одной царапины. Квардинг с трудом сел. Что он сделал? Бешенство и инстинкты вынесли его какими-то неведомыми путями, вот только бы понять – куда. И чем теперь придется расплачиваться? Годами жизни, веками? Что он вообще сделал? Сломал волю свободного человека, накачал его проклятием, своим проклятием, проклятием демона – невозможностью чувствовать, и что-то не выдержало под этим жестоким натиском. Что-то не выдержало, и рухнули все защиты и заклинания. Зато теперь известно имя заговорщика…

– Мой квардинг… – В приоткрытую дверь нерешительно заглянул Тирэн и тут же рванулся, не дожидаясь разрешения войти. – Что с тобой? Ты серого цвета!

Амон медленно перевел взгляд на свои руки. Раньше антрацитово-черные, теперь они стали цвета потемневшего серебра.

– Ничего.

– Она что-нибудь сказала? – озабоченно спросил сотник.

– Нет. На нее наложено заклинание.

– Но она жива?

– Да.

– Что ты сделал?

– Я вышел из себя.

Хозяин Кассандры поднялся на ноги. Тело сминала слабость, ныли все старые шрамы, как будто разом открылись и принялись кровоточить затянувшиеся раны.

– Я услышал Фрэйно. Зов был слабым. Но теперь я знаю, где они, – сказал Амон. – Убери ее отсюда.

Тирэн кивнул и подхватил Леринию на руки. В дверях стояли Риэль и Герд. Оба смотрели на демона с ужасом. Он смерил их тяжелым взглядом и с трудом принял человеческий облик. Хватит им уже таращиться на него, как на ополоумевшего грияна.

– Великий Туман… – тихо сказал ангел. – Что здесь случилось?

– Ничего.

Квардинг Антара едва слышно произнес:

– У тебя в волосах седина.

– У тебя она, возможно, тоже когда-нибудь появится, если сейчас замолчишь. Если нет – до седины не доживешь.

И он равнодушно убрал с потного лица волосы.

– Претендентки на острове драконов.

– Ты не полетишь. Не сегодня. – Тир преградил выход из покоев, и было ясно – он не тронется с места, даже если накинуться на него с кулаками. – Тебе через четыре часа надо представиться левхойту Ада. Сейчас не до этих безмозглых девок. И так все может пойти прахом. Слышишь?

– Слышу. Успокойся, я не безголовый. Очертя голову на остров драконов даже грияны не суются.

Сотник осмотрел своего вожака и улыбнулся, видя, что тот успокаивается.

– Может, отдохнешь?

Но он лишь покачал головой:

– Нет. Слетаю в Ад.

– Она опасна, – сказал Тирэн, выходя следом за другом из комнаты. – А ты заигрался. Из-за этой девки все может рухнуть, неужели ты не видишь?

– Разберусь, – бросил через плечо Амон и обернулся.

Все это время за беседующими следовал Риэль, терпеливо ожидающий, когда ему наконец уделят внимание.

– Тогда обдумай все еще раз, мой квардинг.

Демон бросил многозначительный взгляд на ангела и отошел.

– Есть разговор, – предводитель светозарного воинства шагнул вперед.

– Не сейчас. – Его хозяин проигнорировал протестующее восклицание и, перемахнув через перила галереи, взлетел вверх.

Крылья были как деревянные и едва слушались, но Амон, стиснув зубы, подчинял себе неподатливое, ослабшее тело. Он не мог оставаться в столице. Не сейчас. Не тогда, когда узнал… то, что узнал. Ему нужно решить.

Риэль задумчиво смотрел вслед удаляющемуся господину и на уровне инстинктов понимал – все очень-очень плохо.

– И что думаешь? – Тир уже отдал бесчувственную претендентку на попечение суетливых рабынь и теперь стоял рядом с ангелом, задумчиво глядя в небо.

– Думаю, ему что-то известно. Знать бы, что конкретно. Если он выяснил имя…

– Он бы сказал, – с сомнением произнес собеседник. – Он нам верит.

– Если мои подозрения оправдаются, то уже нет. – Риэль отвернулся и пошел прочь, оставив демона в одиночестве обдумывать сказанное.

Амон же, достигнув Ада, направился прямиком в конюшни. Когда высокий силуэт квардинга вырос в дверях, раб, чистивший лошадь, уронил скребок и бухнулся на колени.

– Вон отсюда… – хрипло приказал господин.

Человек метнулся прочь, оставив хозяина в одиночестве.

Тот рухнул как подрубленный на сваленную в углу кучу соломы. Смешно, конечно, но конюшня – единственное место, где никто не станет его искать, не побеспокоит и где можно все обдумать.

– Не ожидал, квардинг? – с насмешкой обратился к самому себе демон и ответил задумчиво: – Не ожидал.

Несмотря на усталость, рассудок метался, лихорадочно просчитывая варианты. Как вытащить с острова девчонок? Что делать с новым знанием? Как… бессвязные мысли прервались, когда в руку ткнулся жесткий нос. Феньку, забытую в этой суете, совершенно не волновали терзания какого-то там тысячелетнего интригана, а вот пустая кормушка настроения козе не улучшала. Человек, ангел, демон – ей было все равно, хоть божество, главное – пусть покормит.